Светлая Волна

«Интересно, вот несколько силачей соберутся вместе и могут поднять машину, а если несколько мудрецов соберутся вместе — они смогут решить какую-нибудь, ну допустим, мировую проблему, задачу какую-нибудь нерешенную математическую. Интересно ум одного человека как- то прибавляется к уму другого? — так размышлял Рафик по пути домой со своей, наполненной общением с людьми, работы — он занимал должность заведующего отделом в огромном магазине бытовой техники». Рафик был очень добрый человек — его подчиненные обожали его, никто никогда не видел, чтобы он ругал кого-то, разносил — его команда и без таких «палок» исполняла все прекрасно — они старались не огорчать своего приятного в общении и внимательного ко всем, шефа. «Любимый босс», как называли его подопечные, любил пофилософствовать, особенно, когда он, как сейчас, находился в автобусе. У него была машина, но два-три раза в неделю он оставлял её во дворе своей кирпичной пятиэтажки, чтобы иметь возможность поразмышлять, сначала в автобусе, не отвлекаясь на управление автомобилем, а потом и пешочком — для этого он выходил из этого общественного средства передвижения за несколько остановок от дома. Для сосредоточивания на своих мыслях, он не брал с собой ни книжек, ни наушников — этих главных помощников в коротании времени у современных пассажиров. Сегодня его мысли крутились вокруг разума — почему одни люди умнее, почему если несколько силачей… ах, я забыл — про это я уже рассказывал. В общем он размышлял, нельзя ли как-нибудь так придумать, изобрести нечто, чтобы объединить силу разума нескольких людей — лучше мудрецов конечно, чтобы эффект был ярче. Автобус был набит разными людьми — от школьников второй смены, ехавших со своими огромными, закрывающими всё ухо наушниками, до пожилых, даже старых людей с аккуратными, незаметными наушничками.

Рафик оглянулся вокруг — все, кто попадали в его поле зрения (примерно пятая часть всех пассажиров) ехали, слушая что-то, посредством упомянутых выше аксессуаров. Все, за исключением двух школьников. Эта парочка представляла собой любопытную картину: один поменьше, лет двенадцати, что-то рассказывал, точнее отвечал на вопросы второго, который явно был постарше — года на четыре, как минимум и выглядел, как мощный молодой десантник. В общем, смотря на них, складывалось впечатление, будто старший пацан встретил своего кумира или просто какого-то гуру и теперь жадно впитывает всё, что этот селебрити ему скажет.

Бывают моменты в жизни, когда мы, под влиянием каких-то третьих сил, совершаем странные, неординарные поступки. Вот и Рафик совершил: он встал со своего удобного места возле окна — которое тут же было занято — хотя до остановки, на которой он задумал сегодня выходить, было ещё не близко. Какой-то третьей силой, подтолкнувшей его на это, было обычное любопытство. Ему стало жутко интересно, и он задумал подслушать разговор двух вышеназванных тинэйджеров. Приблизившись к ним практически вплотную и сотворив на своем лице выражение человека, скучно рассматривающего через окно быстро сменяющийся (быстро относительно человека, едущего на катке, так как в это время дня, спасибо часу пик, автобусы двигались на скорости, не превышающей скорости быстрой ходьбы) городской пейзаж, наш герой настроил свои ушные локаторы на поглощение заинтриговавшей его беседы.

— И Волк Ларсен для тебя положительный герой? — вопрошал старший, — то что он издевался над людьми, лишил свободы главных героев — это разве ничего не значит?

— Я думаю — автор восхищался им, — был ответ младшего, — и именно, посредством него, хотел показать читателю — что такое несгибаемая воля и вообще сильная личность. Но здесь, он как бы делает поправку на то, что каким бы сильным не было зерно — ему всё же ещё нужно попасть на хорошую почву. Насчёт зерна и почвы он прямо там пишет, помнишь?

— Помню. Я тоже заметил это, проходящее через всю повесть, восхищение. Но как человек — он же, всё-таки, плохой, вредный для общества, этот Волк?

— В том виде, в котором он представлен в рассказе, думаю, да — ничего хорошего такая необузданная энергия не смогла бы дать нашему обществу, стремящемуся стать правовым. Но попади эта сила, эта впечатляющая концентрация жизни и воли в благоприятную культурную среду, и я думаю перед нами был бы именно представитель тех, кто двигает в нужную сторону шестеренки человеческого механизма. Здесь, конечно, ещё много условий должно было бы сойтись — огранка алмаза — это сложный, многосторонний процесс. Но если есть эта огромная жизненная энергия, этот алмаз — он, впоследствии, всё равно окажет влияние на общество, окружающее его. В качестве алмаза, бриллианта или их обломков, извалянных в грязи — вот в чём вопрос.