Светлана Аллилуева. Пять жизней

Светлана поняла: из «золотой клетки» её так легко не выпустят. Ольга может спокойно уехать в Англию, а она остаётся заложником. Тогда она поменяла тактику. В её сумочке лежало письмо американского консула в Москве, попавшее в Тбилиси окольным путём, из Принстона. Потеряв всякую надежду официально передать ей письмо, консул переслал его в США, адвокату, занимающемуся делами Благотворительного фонда. В письме был ответ на давнее заявление о выходе из американского гражданства. Консул оповестил Светлану, что, несмотря на её заявление, она и Ольга Питерс сохраняют гражданство США до тех пор, пока не откажутся от него под присягой в присутствии американского посла.

Получив отказ, Светлана решилась на демарш: использовать письмо для входа в американское посольство. Вместе с дочерью она подъехала к посольству и заявила дежурному офицеру охраны, что она гражданка США и хочет видеть посла. На просьбу предъявить американский паспорт она показала письмо. Как она и предполагала, её в посольство не пропустили, предложив в помещении охраны дождаться кого-либо из начальства. Приехал всё тот же кагэбэшный генерал. Он был взволнован и весьма серьёзно воспринял её попытку повидаться с послом. Стараясь сохранить вежливый тон, он настойчиво предложил ей уехать в Тбилиси, и как можно скорее.

— Но я до сих пор не получила ответа на мой запрос! — ответила Светлана. — Я хочу выехать вместе с дочерью. Я писала об этом Генеральному секретарю.

Генерал был непреклонен, и Светлана не стала спорить с Комитетом Государственной Безопасности. Она достигла желанной цели, поставила в известность о том, что у неё есть документ, подтверждающий американское гражданство, и что она от своих прав не отступится. Этого, она посчитала, на данный момент предостаточно. На другой день она с дочерью уехала в Грузию.

Свой 60-летний юбилей дочь генералиссимуса встретила в одиночестве в тбилисской квартире, проклиная себя за опрометчивое решение вернуться в СССР.

Недаром говорят: «Все болезни от нервов, и лишь одна от удовольствия». В детстве Светлана часто болела, в 35-летнем возрасте появились невралгические боли в области сердца, она страдала депрессией, чему способствовали неурядицы в личной жизни. Нечто подобное стало происходить по возвращении в Грузию. Для Оли было получено разрешение на выезд, и, как советская гражданка, до 16 апреля она должна была выехать на учёбу в Англию. Светлана не хотела разлучаться с дочерью, опасаясь ситуации, при которой им не позволят воссоединиться. Неопределённость положения заставляла её нервничать, и это спровоцировало сердечные боли, чуть было её не погубившие…

Светлана 14 марта вторично написала письмо Горбачёву, в котором сравнила свою жизнь в Грузии с жизнью птицы в золотой клетке и попросила разрешения встретиться с консулом или послом США для обсуждения возможности выезда её и Ольги на Запад. В конверт она вложила заявление о выходе из гражданства СССР и для надёжности отправила его в Москву через курьера ЦК компартии Грузии, не знавшего, какую он везёт «бомбу» генсеку. Затем она стала укладывать чемоданы, намереваясь быть в Москве 20 марта, на «нейтральной территории» встретиться с представителями американского посольства и получить новый паспорт взамен истекшего (через Мардж, родную сестру Вэса, с которой она поддерживала дружеские отношения, она назначила американцам встречу в гостинице «Советская»). И тут её прихватили сердечные боли…

Она поспешила в поликлинику. У неё обнаружили высокое давление, врач прописала таблетки, которые она успела принять, но ночью начался приступ: Светлана проснулась от боли в груди, начала задыхаться, разбудила Олю и попросила срочно вызвать скорую помощь.

Это в США — сужу по своему опыту — скорая приезжает через пять минут. А в СССР в середине восьмидесятых, да ещё ночью… Проблемой стало недостаточное знание Олей грузинского языка — по телефону надо было говорить по-грузински, на русскоязычные вызовы машины скорой помощи выезжали в последнюю очередь — и Оля побежала к соседям. Ей долго не открывали дверь. Затем, когда Оля всё объяснила, соседи долго дозванивались до неотложки. Напоминаю, что Светлане выделили квартиру в привилегированном доме, выстроенном для партийной элиты Грузии. Как обслуживались в таком случае рядовые граждане — ведь не в каждой квартире был тогда телефон?