Светлана. Белая коза Альба

– Согните руку. Держите так… Ну вот… – Она перекинула шарф ему на шею и завязала узлом. – Ведь лучше, правда?

– Красота! И шарф у тебя какой нарядный… шелковый… полосатенький. Откуда такой взялся?

Она ответила:

– Это мамин шарф.

IV

– Как здесь уютно! Правда, товарищ лейтенант? Я так давно не ездила в поезде!

Светлана жадно смотрела в окно, сначала молча – уж очень грустно было видеть сожженные деревни, вырубленные леса, разрушенные станционные здания. Но поезд бежал все дальше и дальше на восток, и пейзаж менялся.

– Смотрите, смотрите, товарищ лейтенант! Здесь уже пашут! Трактором! Товарищ лейтенант, смотрите, а здесь новые дома строят!

Костя вставал, подходил к окну и с не меньшим любопытством и радостью, чем Светлана, смотрел и на трактор, и на новые дома. Но день был свежий, от окна порядочно дуло через разбитое стекло, а Костю стало познабливать после бессонной ночи. Опять заболела рука. Он сел в углу, около двери, подложив под локоть вещевой мешок.

– Вы бы полежали, товарищ лейтенант.

– Вот что, Светлана, – сказал он, – хватит тебе меня лейтенантить. К тому же, заметь, ты каждый раз повышаешь меня в чине: я еще не лейтенант, а только младший лейтенант.

– Хорошо, товарищ младший лейтенант, буду называть младшим.

– И это не обязательно. Ты человек гражданский, и так строго соблюдать устав тебе ни к чему.

– Как же мне говорить? Товарищ Лебедев?

– Слишком официально.

– Тогда скажите, как вас по отчеству? Константин… а дальше?

– Вот отпущу себе бороду лет через пять, тогда мне отчество потребуется, а пока можно без него обойтись.

– Так как же мне вас называть?

– Зови, как все люди зовут: Костей.

Ему хотелось пить. На столике у окна стоял жестяной чайник. Костя спросил у соседа:

– Это ваш?

Сосед показал на верхнюю полку. Там кто-то спал, накрывшись с головой. Виден был погон танкиста с тремя сержантскими лычками, и торчали из-под шинели широкие подошвы сапог.

Костя взял чайник, болтнул его, но чайник был пустой и легкий.

Они подъезжали к станции. Светлана прижалась к окну, высматривая что-то на перроне. Как только поезд остановился, она вдруг сорвалась с места, схватила чайник и, быстро сказав: «Я сейчас!» – исчезла в коридоре.

– Куда ты? Стой, стой!

Девочка уже мчалась по платформе, прямо к баку с кипяченой водой, около которого образовалась очередь.

Бежать за ней вдогонку? Впрочем, это было недалеко. Наполовину сердясь, наполовину забавляясь, Костя увидел, как девочка подошла к баку, стала пробираться вперед и как вдруг расступились перед ней со смехом парни в гимнастерках, а один взял у нее чайник и налил кипятку.

Осторожно обмотав платком ручку, Светлана понесла чайник назад.

Когда она вошла с сияющими глазами и, поставив чайник на стол, сказала: «Вот, пейте», – у Кости даже не хватило духу бранить ее.

– Ты все-таки так не делай другой раз, – сказал он, – поезд уйдет, а ты останешься. Ты что им говорила? Почему они вдруг тебя вперед пустили?

– А я им сказала: «Товарищи военные, пустите ребенка без очереди. А то поезд тронется, вы-то на ходу можете вскочить, а я-то нет!»

Костя засмеялся и стал развязывать свой мешок.

– Есть хочешь?

– Эге! – послышался голос сверху. – Я вижу, здесь чаевничать люди собрались?

С верхней полки наклонилось добродушное лицо, такое загорелое, что брови и усы казались светлыми полосками на медно-красном фоне.

– Присоединяйтесь, товарищ сержант, – сказал Костя. – Мы тут похозяйничали у вас немножко.

– Хозяюшка у вас уж больно хороша, товарищ младший лейтенант!

Светлана поела с аппетитом, а Костя только выпил две кружки горячего чаю и опять уселся в своем углу.

Сержант предложил ему лечь на верхнюю полку, но Костя отказался. Сержант подумал, покряхтел, спросил сам себя удивленно: «Сколько может человек спать?!», перевернулся на другой бок и очень скоро опять заснул.

Костя думал с досадой, что без доктора все-таки не обойтись. Придется сойти где-нибудь на станции и потерять несколько часов до следующего поезда. Сегодня уж как-нибудь потерпеть, а завтра с утра узнать…

Светлана сидела у окна, подперев руками подбородок.

Большое багровое солнце скрылось за лесом. Закат был тревожным. Лохматые тучи метались по небу, как языки пламени, раздуваемые ветром. На востоке небо было спокойное, прозрачно-синее, там медленно вставала луна, такая же большая и круглая, как солнце. И казалось, что поезд убегает от тревожного зарева войны и торопится навстречу спокойной луне, в мирную жизнь…

В вагоне темнело, соседи дремали в разных позах: кто сидя, кто лежа.

– Ложилась бы ты, – сказал Костя.

Светлана зевнула и спросила:

– А вы?

– Я здесь посижу.

Она стала устраиваться – подложила вместо подушки под голову узелок.

– Где шинель твоя? – спросил Костя. – Накройся. Ночью холодно будет.

– Какая шинель?

– Которую тебе Федя дал.

– Так она же в машине осталась.

– Эх, ты! – с досадой сказал Костя. – И я, дурак, плохой нянькой оказался.

– Я же не знала, что мне ее насовсем дали, – оправдывалась девочка. – Не могла же я взять… казенное имущество!

– Ладно уж, спи! – Костя накрыл ее своей шинелью и опять сел в угол.

– Что вы, зачем вы? Вам холодно будет.