Светлана

И сразу провела Светлану мимо всех фарфоровых собачек и вазочек в свою строгую комнату. Узнав, зачем приехала Светлана, Надя присела на подоконник, лицом к открытому окну, и задумалась. Она молчала так долго, что Светлана уже начинала закипать. Впрочем, вовремя вспомнила совет Ивана Ивановича: «Умерь немножко температуру», и заледенела на стуле около двери. В конце концов, полчаса еще можно не торопиться, все равно на поезд, с которым уехала Зинаида Львовна, не поспеть.

Наконец Надя встала и проговорила, как будто обращаясь к самой себе:

— Светлана, я не могу поехать.

— Если вы не можете так, сразу собраться — это ничего, — сказала Светлана. — Следующий поезд через полчаса.

— Нет, я и со следующим не могу поехать.

— Экзамены у вас? — уже враждебно спросила Светлана.

— Почему экзамены? Нет, экзаменов сейчас нет.

Какой у Нади сегодня взрослый вид… Странно. Она не показалась такой, когда открывала дверь.

— Что же мне ему сказать? Ведь он спросит, почему вы не приехали.

— Так и скажи, что не могла.

— Может быть, вы ему напишете?

Надя немного поколебалась:

— Нет, что же так, на скорую руку. Передай ему привет и что я очень рада, что он вернулся. Я потом напишу, ведь он пришлет адрес.

— Я вам все-таки оставлю, вот здесь написано, как его найти.

Светлана положила записку на стол, под пресс-папье. Уж не показать ли ей ту, другую, начало Костиного письма? Нет, нет, это было бы предательством по отношению к Косте. Не докончил, не отправил — значит, не захотел! Надя может даже обидеться, рассердиться на него.

— Прощайте!

— Куда же ты спешишь? Отдохни, ведь еще есть время. Ты даже успеешь пообедать с нами.

Светлана посмотрела ненавидящим взглядом:

— Я на станции подожду… Как это нехорошо, Надя, что вы не хотите ехать!

— Глупая девочка! — ответила Надя. — Вот если я поеду, это будет действительно нехорошо!

— Прощайте!

Светлана, не подавая руки, вылетела в столовую. То ли ветер помог или расстроенные чувства были причиной, но дверь хлопнула так, что вздрогнули и затряслись все фарфоровые собачки в доме.

XXX

Слезы пришли только в поезде. На счастье, в это время дня пассажиров мало, можно было притаиться в уголке и сделать вид, что в глаз попала соринка.

Знал бы Костя, не доверил бы такое ответственное поручение! Знала бы Зинаида Львовна — задержалась бы до следующего поезда!

Что сказать Косте? «Не могла приехать… Просила передать привет»… Невозможно! Язык не повернется!

Светлана сжимала в руках Славкин кармашек с голубыми Мухиными незабудками. Голубые незабудки были как утешающий взгляд друга…

— О чем плачешь, Светик мой?

Девочка испуганно провела платком по лицу и обернулась.

Длинная узкая рука протягивалась к ней для приветствия. Через круглые очки на нее смотрели внимательные глаза.

— В чем дело? Какие такие огорчения?

Огорчения были не ее, а Костины. Светлана была уверена, что никогда Косте и в голову бы не пришло делиться своими огорчениями с Алешей Бочкаревым.

Именно Алеше рассказать о том, что случилось сегодня, было бы жестокой обидой для Кости, черной изменой со стороны Светланы.

Но случается порой, что здравый смысл подсказывает одно, а делаешь совсем другое, не то, что подсказывает здравый смысл. Бывает в голосе человека, в выражении лица что-то вызывающее на доверие. Вот именно это именно ему рассказать можно.

Они были одни в том конце вагона, и раньше еще, чем добежал поезд до следующей станции, Алеша узнал все.

Он слушал сначала с грустным участием, не переспрашивал, не вставлял ни одного слова, но, когда Светлана дошла до разговора с Надей, его лицо изменилось, затвердело, около губ образовалась жесткая складка. Он опустил глаза, как будто ему было стыдно за Надю.

Жестким голосом он переспросил:

— Не могла? Не захотела? Нашла время капризничать! Да разве она не понимает, куда он едет!

— Откуда вы знаете, куда? — испуганно прошептала Светлана. — Он не говорил, куда!

— Понятно, что не говорил, и не имел права сказать.

Светлана вспомнила, с какой тревогой собиралась Зинаида Львовна.

— Вы думаете… Алеша, вы думаете, что их на Восточный фронт посылают?

Он перелистывал расписание, взглянул на часы. Поезд замедлял ход, приближаясь к станции.

— Надя оставалась дома, когда ты уходила?

— Да… Алеша, вы что хотите?..

Он встал. Светлана тоже встала. И вдруг поверила, что он действительно был командиром на фронте и что его все очень хорошо слушались.

— Поедешь сейчас прямо к нему. Долго придется ехать, с пересадками. Лучше всего…

— Мне Костя объяснил, как ехать!

— Лучше всего взять такси на площади, у вокзала.

Он сунул руку в карман.

Светлана перебила его:

— У меня есть деньги!

— Хорошо. Скажи Косте, что Надя приедет. Понятно? Что она обязательно приедет.

Перед окном медленно проплыл фонарный столб, потом красная кирпичная стена… Толчок… Поезд остановился.

— Только не говори, что ты меня встретила. Просто скажи, что Надя приедет. Теперь давай номер эшелона и какой вагон, я запищу. Быстро!

— Я оставила у Нади на столе.

— Неважно. Я хочу, чтобы у меня тоже было.

Лязгнули буфера, вагон дернулся. Кирпичная стена медленно поплыла за окном.