Светлейший-4. Корпус обреченных

Гончаров побелел от возмущения. Он, точно рыба, открывал и закрывал рот, но не смог издать ни звука. Тем временем другой унтер-офицер сделал пометки в здоровенной конторской книге и велел сержанту выдать сумки.

— Все, Гончаров, вы укомплектованы. Следующий!

Эх, Гончаров, ни черта ты не понял, куда попал… Это там, за пределами Михайловского замка ты сын статского советника. Здесь — другой мир, и правят им нередко вот такие прапорщики да сержанты. Они решают, как сытно ты будешь есть, как сладко станешь спать, и выспишься ли вообще. И для них ты — всего лишь курсант. И даже если осмелишься пожаловаться Шереметевой…

Я поглядел на свои новенькие ботинки и удовлетворенно хмыкнул. Первое правило — не возникай, пока не разведал обстановку. И вообще не качай права, если можешь нормально договориться. Тем более не порть отношения с теми, от кого зависят твоя жизнь, сытость и удобство.

А еще дружбу укрепляет старая добрая ассигнация, которую я протянул вместе с нашими обходными листами сержанту… Инвестировать нужно грамотно.

Поэтому Гончаров будет весь вечер заклеивать ботинки резиновой жижей, а мы с Левой еще успеем нормально отдохнуть.

— Ну что, здесь все? — Я поднялся и перекинул через плечо связанные за шнурки ботинки. — Сможете унести свое барахло, Лев Львович, или вам помочь?

— Обижаете, господин Николаев! Я несколько месяцев тренировался, чтобы не ударить лицом в грязь.

Лев в кубе не производил впечатление человека, знакомого с серьезными тренировками. Я хорошо помнил его родителей — этакие два профессора изящной словесности, и сын полностью унаследовал их облик. Надеюсь, Лева хотя бы остался верен своему решению пойти в лекари — ну не видел я в нем бойца. А я в таких вещах немного разбирался.

Зато хороших лекарей в поле всегда не хватало.

Под завистливые взгляды столпившихся в очереди мы вернулись в холл и снова подошли к стенду. Лева сверился с обходным листом.

— Так, медкомиссия пройдена, обмундирование получено, осталось заселение и встреча с куратором. Майор Ланской будет ждать нас в казарме…

Я уставился на план Михайловского замка, который руководство вывесило на большом стенде. Оказалось, что здание, в котором мы сейчас находились, было главным, но не единственным. Михайловский замок был целым комплексом.

— Мы сейчас здесь, — Лева обвел пальцем большое здание с восьмиугольным внутренним двором. — А казармы — вон там. Видите два павильона?

И действительно, от главного входа тянулась длинная аллея через парк, в конце которого расположились два совершенно одинаковых на плане овальных здания. Причем парк был огорожен забором и сторожками. Курсантам было запрещено выходить за территорию без специального разрешения.

Беда была в том, что сам замок был отделен от парка не только импровизированным рвом с мостиком, но еще и асфальтированной дорогой, по которой шло активное движение. И чтобы мы на нее не выходили и не задерживали дорожное движение, между парком и замком построили… пешеходный мост.

А я все думал, что это за странная конструкция.

— Западная кордегардия и Восточная кордегардия, — прочитал я названия павильонов. — Наша, выходит, Западная.

— Ага, а восточная — женская, — отозвался Лева. — Хорошо хоть, что они близко расположены…

Я хитро подмигнул товарищу.

— Уже строите планы несанкционированного проникновения в женскую казарму, господин Львов?

— Зависит от того, на какой этаж придется проникать…

Мы подхватили сумки и направились к указателям. К мосту выходила лестница, наспех пристроенная к одному из залов второго этажа замка. Было видно, что все делали впопыхах, но конструкция казалась надежной. Мост даже успели закрыть зеркальными стеклами, отчего на его поверхности отражались пышные кроны деревьев, и с улицы он был не так уж и заметен.

В парке красовалась величественная конная статуя императора Петра Первого. Мы заметили, что по аллеям уже прогуливались стайки девиц — видимо, успели разместиться и сейчас разведывали обстановку.

— Они совершенно одинаковые, — растерялся Лева. — Отсюда и не поймешь, какая Восточная, а какая — Западная…

Павильоны кордегардий и правда оказались зданиями-близнецами. Желто-белые, с колоннами и барельефами, трехэтажные.

— Наша — эта, — указал я на ту, что была слева от аллеи, если смотреть на замок. — Вон, Юсупов в окно курит. На втором этаже.

Лева широко улыбнулся и даже помахал Феликсу. Тот заметил нас и махнул в ответ, жестом призывая поторопиться.

Мы показали обходные листы на входе, и краснолицый мужчина с погонами сержанта кивнул наверх.

— Вам по парадной лестнице на второй этаж, господа. Там вас ожидает майор Ланской.

— Благодарю!

Мы взобрались по винтовой парадной лестнице. Украшенной античными статуями. Я — бегом, Лева — пыхтя и краснея от напряжения. Да, надо будет все же паренька подтянуть по физкультуре. А то что-то его активные тренировки не пошли впрок…

Не успели мы преодолеть последнюю ступеньку, как над нами нависла тень, пожалуй, самого крупного из всех мужчин, что я видел в этом мире.

— Кто такие⁈ — пробасил он.