Светлейший князь 3 (СИ)

— Здравия желаю, ваше светлость, — Харитон четко отдал честь и объяснил свое появление, — полковник Пантелеев приказал взять госпиталь под охрану. Около сотни маньчжуров переправились через Ка-Хем и пошли по вверх по Бий-Хему. Зайсан Мерген снарядил для преследования три сотни воинов.

Я зашел в регистратуру, у входа на кушетки дремал Осип, он сделал попытку встать, но я остановил его.

— Лежи, как обстановка? — регистратура была пустой, да и территория госпиталя многолюдной не выглядела.

— Вы не поверите, Григорий Иванович, но все спят, я распорядился дать всем раненым по дозе морфия и сейчас у нас сонное царство, а персонал и так заснул, только сиделки сидят около тяжелых, –Осип сам говорил еле ворочая языком. — Самые тяжелые Софья Васильевна и Кондрат Тимофеев.

— Он приходил в себя? — у меня заныло в груди, как представил реакцию Кондрата.

— Да, часа три назад, меня позвали, он долго лежал с закрытыми глазами, потом открыл, потрогал культю и заплакал, — в глазах Осипа мелькнули слезы. — После морфия снова заснул.

— Мария Леонтьевна где? — надо срочно ехать в штаб, но здесь тоже на самотек не бросишь.

— Не переживайте, Григорий Иванович, мы справимся, думаю самое сложное позади, час назад привезли всего троих раненых с того берега, боев особых нет, а Мария Леонтьевна полчаса как пошла отдыхать, — в том, что наших раненых уже почти не будет, я не сомневался, но почему нет китайцев, теми силами, что на Енисее никакой путней помощи организовать невозможно.

Мы с Осипом сделали обход госпиталя, поразительно, но все действительно спали. Просто невероятно! Ничего настораживающего я не увидел. Машенька вообще никак не среагировала, когда я её поцеловал, я положил на подушку какой-то понравившийся мне полевой цветок и вышел.

— Харитон, связь работает? — из головы почему-то не шли маньчжуры, ушедшие по Бий-Хему.

— Работает, ваша светлость, проверяем каждые полчаса, — Харитон человеком был надежнейшим, проверенный многократно, как говориться: доверяй, но проверяй.

Штаб по-прежнему находился в форте Эрбек. По дороге нам дважды встретились конные патрули женской гвардии, наши амазонки хоть и не скрывали своей радости от встречи, но к службе относились серьезно и патрулировали на совесть.

Ерофей, увидев меня, обрадовался как ребенок.

— Наконец-то, про ситуацию в госпитале я в целом знаю, но ты скажи, как Соня? — я хотел ответить, но внезапно передумал.

— А езжай-ка ты в госпиталь и Анфису с собой прихвати, — мы были на командно-наблюдательном пункте форта и я увидел подьезжающую к форту жену Панкрата. — Лонгин здесь, ты вот меня, — я показал на свой мундир, — в свою гвардию принял, похоже пока свадебным генералом, вот я и попробую порулить, а то павлином себя чувствую, — Ерофей рассмеялся.

— Я только за, спасибо тебе. Лонгин в курсе всего, доложит, — я махнул, давай двигай.

— Лонгин, введи меня в курс дела, — я подошел к столу за которым сидели Степан и Лонгин, они что-то подсчитывали.

— Секундочку, еще два действия, — я отошел и стал смотреть на тот берег.

Что-то догорает и ни одной живой души. Много разбитых и сгоревших повозок, юрт и палаток, на острове несколько десятков брошенных пушек, часть сильно поврежденных, несколько на колесных лафетах. По внешнему виду в основном старьё. Орудийные воронки, но их немного. Бродит много брошенных лошадей и верблюдов. Везде тела погибших воинов противника, трупы лошадей и верблюдов. По берегам Енисея тоже тела погибших и много разбитых лодок, но есть и брошенные. Раненые животные есть, а вот раненых людей не видно.

— Загадка, ваша светлость, — сказал подошедший Лонгин, — почему нет раненых. Но мы её быстро разгадали. Леонов взяли первых пленных, ну и допросил. Он в ярости, а вид его бывает страшен, сами знаете. Командование принял какой-то молодой знатный маньчжур. Он приказал всех раненых добивать, — Лонгин покачал головой. — Они побежали быстро, наши артиллеристы сделали по пять-шесть выстрелов и полковник приказал прекратить огонь. Не велика доблесть расстреливать бегущих. Так они все равно, … многих раненых добили.

Лонгин замолчал, но я видел, что он не все сказал и размышляет продолжать ли. Уж очень интересная пауза была перед словом многих.

— Вы знаете, ваша светлость, много странного. Здесь напротив форта переправилось несколько тысяч, перебили вы конечно много, но как они вас не смяли загадка, — Лонгин прищурился, потряс головой. — Когда пушки стреляли, я здесь был, до сих пор голова болит. Ну так вот, я ходил по берегу, осматривал убитых китайцев. Очень много лежат мертвыми, никаких ранений нет, или пустяк какой-нибудь. Мы в плен взяли пятьдесят три человека, двадцать шесть из них были ранены. Начали даже лечить их, а они вдруг давай дружно помирать. Осталось в живых сейчас девятнадцать человек, всего один раненый.

Я ошарашенно посмотрел на Лонгина, услышанное меня мягко говоря сильно удивило.

— И что ты по этому поводу думаешь? — по глазам вижу, что скажет ничего, но не поверю, какая-нибудь теория в его голове уже есть, хитрит почему-то.