Светлейший князь 3

Лонгин докладывал обстановку по несколько раз в сутки и каждый раз я поражался подробности и точности информации. Когда он утром двадцать второго мая доложил последние разведданные, я не сдержался и спросил:

— Лонгин Андреевич, насколько эти данные достоверны и точны? — полковник Пантелеев встал из-за своего стола и подошел ко мне. В штабной палатке на северном склоне безымянной горы в версте от устья Эрбека мы были втроем и она была установлена так, что невозможно было подслушать. — Ты рассказываешь такие подробности, просто оторопь берет.

Вид у Лонгина был очень уставший, казалось еще секунда и он заснет стоя, но мой вопрос его оживил.

— Григорий Иванович, я даже под пытками буду молчать. Источник знают двое и я дал слово, что третьего не будет. Точность и достоверность этой информации такая же, как и из Улясутая.

Лонгину я приказал постелить тут же в штабной палатке и он мгновенно заснул.

— Ерофей Кузьмич, сколько времени уйдет на занятие боевых позиций?

— Два часа стрелки и часа четыре артиллерия, кроме Эжимского лагеря, оттуда артиллерии идти часов десять, — Ерофей смахнул с карты невесть откуда взявшегося паука. — Эжиму отдам приказ сейчас же, остальным когда придет следующее донесение. Наши дозоры в тридцати километрах от Енисея. Сражение начнем в зависимости от выдвижения противника.

Глава 22

Ерофей смахнул с карты невесть откуда взявшегося паука.

— Эжимскому лагерю приказ о выдвижении отдам сейчас же, остальным когда придет следующее донесение. Наши передовые дозоры находятся в тридцати километрах от Енисея. Сражение начнем в зависимости от действий противника, — я согласно кивнул и вышел из палатки.

Прохор метрах в десяти сидел на складном стуле и точил шашку, мои тувинцы вместе с часовыми ходили по обозначенному красными флажками периметру вокруг палаток, штабной и связи. Заходить внутрь периметра имели право только Ерофей, капитаны, Лонгин, Ванча, командир комендантской сотни, мои адъютанты-камердинеры Прохор с Митрофаном, два адъютанта полковника, я и по очереди десять связистов, они были единственными тыловыми телеграфистами кого не заменили наши дамы. На боевых позициях тоже остались мужики-телеграфисты. Начальником связи был капитан артиллерии, совершенно случайно на него временно возложили эти обязанности два года назад, да так и оставили, тем более что он справлялся. Увидев меня, Прохор отложил шашку и встал со стула.

— Прохор, где Адар-оол? — я знал, что заместитель Лонгина лично был в разведпоиске и мне хотелось поговорить с ним.

— Спит, ваша светлость, пушкой наверное не разбудишь. Лонгин Андреевич приказали четыре часа не будить. Прикажите разбудить? — я махнул рукой, не надо.

Время шло к полудню, но в лагере было тихо и безлюдно. По дорожкам между рядами палаток только ходили часовые, да слышны были пофыркивание лошадей. Штаб был развернут в артиллерийском лагере, накануне люди очень устали и Ерофей приказал по утру никого не тревожить, а просто дать личному составу выспаться.

Мне с моего приезда в Туву совершенно не спалось, два-три часа ночью, днем полчаса-час вполне хватало. Может сказывалось нервное напряжение, а может и занятия аутотренингом.

Об аутотренинге я знал всё, то есть толком ничего. Что-то читал, что-то где-то слышал. Но я точно знал, что методика аутогенной тренировки или аутотренинга, основана на применении мышечной релаксации и знал с чем её, мышечную релаксацию, едят. То есть, имел предположение как ей обучиться.

Несколько месяцев назад я начал свои занятия и недели через две мне удалось поймать и четко зафиксировать ощущение этой самой мышечной релаксации. Первые занятия я проводил в теплой воде ванны, а после первых успехов постепенно научился делать это просто лежа в постели и пошло-поехало. Где-то через полгода появились первые практические результаты. Теперь, используя свои методики расслабления, я стал просто при необходимости меньше спать.

Но аутотренинг аутотренингом, а здесь же еще и банально не спалось. Ерофей то же страдал бессонницей, причем еще более жестокой. И часто мы с ним на пару изучали звездное небо, разговаривая обо всем и ни о чем.

Я подозвал Прохора.

— Подавай лошадей и доложи Харитону, что на форт поедем.

Форт в устье Эрбека, напротив нижней оконечности одного из самых больших островов Енисея, был самым большим. На его артиллерийской площадке спокойно размещались три артиллерийские батареи и на его наблюдательном посту была наша самая совершенная оптика. От енисейской стрелки до Элегеста Лонгин усилил посты и поставил на них самых глазастых.

Наблюдатель молча отошел от стереотрубы, два его товарища продолжили разглядывать противоположный берег. Насколько можно было видеть ни одного человека, абсолютно безжизненный пейзаж.

— Все ушли, ваша светлость. Второй день ни души, — сказал один из наблюдателей, опуская подзорную трубу. Она запотела и её надо было протереть.

— Кто из вас был, когда китайская разведка приходила? — смена должна быть другая, но все-таки.