Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I

В последнее время получила влияние теория патрон-брокер-клиентских связей, развитая американской исследовательницей Ш. Кеттеринг в книге «Патроны, брокеры и клиенты во Франции XVII в.»[13]. Ш. Кеттеринг реконструирует систему клиентелизма, охватывавшую как государственные, так и неофициальные институты и включавшую в себя три составляющие – патронов, брокеров, клиентов – чья деятельность была направлена на распространение и укрепление власти центрального правительства по всей территории государства. Патрон-брокер-клиентские отношения во Франции раннего Нового времени, согласно Ш. Кеттеринг, обладали несколькими характеристиками: они являлись трехэлементными, персональными, эмоциональными и вариативными, основанными на неравенстве ролей и созданными с целью получить взаимную выгоду. Важной концептуальной заслугой Ш. Кеттеринг является заочный спор с Р. Мунье. Политические реалии, как полагает исследовательница, показали, что обычной была ситуация, когда клиенты не испытывали нежной привязанности к своим покровителям, служили двум и более патронам одновременно, стремясь извлечь максимальную выгоду и материальные преимущества. Важным умением считалась способность в правильный момент сменить одного патрона на другого, более успешного, и избежать мести экс-патрона, готовившего обвинения в измене и предательстве[14]. Выводы Ш. Кеттеринг вызвали новые дискуссии в историографии, связанные с патрон-клиентским языком [15].

Наравне с попытками охарактеризовать основные принципы функционирования патрон-клиентских сетей в западной историографии получила распространение социологическая теория, ставящая в центр внимания принцип доверия[16]. В рамках подобных исследований доверие рассматривается базовым компонентом любых общественных отношений. Так, П. Штомпка формулирует дефиницию доверия: «доверие является залогом, принимаемым на будущие неуверенные действия людей»[17]. Доверие существует в любых отношениях среди людей, в том числе между государем, представителями политической элиты, бюрократами и т. д. Неоправданное доверие вызывает разочарование от несбывшихся надежд, которое может повлечь за собой какие-либо санкции.

Из социометрических работ, кроме того, выделилось методологическое направление «Исторический анализ социальных сетей / Historical Social Network Analysis». В основе данного подхода лежит утверждение, что человек как общественный элемент является частью большой социальной системы, в которой одновременно находятся другие действующие лица. Между людьми образуются зависимые связи, формирующие нормы поведения и морали, влияющие на восприятие человеком мира. Социальная система сама по себе не является однородной, в ее структуре образуются несколько уровней, которые определяют специфику отношений между людьми[18]. Как отмечает американский исследователь Ч. Веферелл, главное отличие сетевого анализа состоит в том, что связи между двумя людьми, группами, учреждениями рассматриваются в качестве основного элемента изучения. Соответственно, «социальная сеть» – это объединение связей между различными субъектами, а «социальная структура» – это модель этих связей[19].

Опыт осмысления патрон-клиентских отношений и социальных связей среди представителей политической элиты в России раннего Нового времени значительно уступает по глубине и проработанности истории ранненововременной Франции. В западной историографии (работы С. Диксона, Н. Ш. Коллманн, Дж. П. Ле Донна, Дж. Леви, Д. Рансела, С. Шаттенберг и др.) в большинстве своем делается акцент на широком распространении в системе управления Российским государством семейно-родственных связей, а также на деятельности «партий» или «кланов», сменявших друг друга и доминировавших на политической арене[20]. Однако в последнее время наблюдаются заметные методологические и теоретические изменения в осмыслении влияния социальных связей и сетей доверия на государственное управление, в том числе благодаря пересмотру оценок значимости семейно-родственных отношений.