Светлячки

Когда в 1918 году чешские лютеранская и реформатская церкви объединились в Церковь чешских братьев-евангеликов, Карафиат объявил, что останется реформатом. «Я бы хотел сотрудничать с лютеранами, но таким образом, чтобы каждый оставался самим собой», — писал он. Карафиат опасался «революционности», сопровождавшей объединение, боялся, что формальное единство уничтожит единство духовное. В этой позиции чувствовалось определённое влияние его старой приятельницы и меценатки мисс Буханан — она также не приняла слияния протестантских церквей в Шотландии. Тем не менее отказ вступить в объединённую церковь не помешал Карафиату поддерживать добрые отношения со своими братьями по вере. После вскрытия его завещания в 1929 году стало ясно, что консервативный реформатский священник и благоговейный последователь идей средневековой общины Чешских братьев не только смирился с существованием новой церкви, чьи успехи оценивал весьма высоко, но и принял её как свою. Всё своё имущество он завещал синодальному совету Церкви чешских братьев-евангеликов на распространение Библии и помощь больным священникам и их семьям. Наибольшую долю в наследстве составляли доходы от нескольких переизданий «Светлячков» и авторские права на их последующую публикацию.

Первые несколько лет после выхода в свет книги критики её не замечали. В то время внимание чешской литературной общественности было приковано к творчеству таких мастеров, как Ярослав Врхлицкий,[4] Ян Неруда,[5] Алоис Ирасек.[6] Тем не менее детская сказка анонимного автора о жизни насекомых, несмотря на всю свою нарочитую простоту и некоторый схематизм повествования, стала весьма популярной. Читатели оценили её воспитательное значение. Сравнивая художественные образы папы и крёстного, мамы, крёстной и Голубки, нетрудно заметить, что они не многим отличаются друг от друга. Более объёмно изображены два главных героя повести. Юный светлячок Малыш и его взрослая соседка Яночка представляют психологическую пару «ученик — наставник». Тема наставничества, воспитания в вере и послушании прослеживается в повести как в самой фабуле, так и во вставках, например, в сказке о трёх котятах или в проповеди молодого священника Павлика.

Важны для Карафиата и пейзажные зарисовки, создающие особую умиротворяющую атмосферу повествования. Путь вдоль леса, по склону и долине с виноградниками, который светлячки проделывали каждый вечер, чтобы добраться до городского сада, воспроизводит описание природы в окрестностях родного Йимрамова. Картинки провинциального быта: заготовка дров и продуктов на зиму, утепление жилища, сельская свадьба и многие другие подробности основаны на тех же детских впечатлениях писателя. Описание богатого дома, рядом с которым светил Малыш, скорее всего навеяно воспоминаниями от посещений Шотландии, где Карафиат часто гостил у мисс Буханан. Церковь, куда летали светлячки, исследователи творчества писателя связывают со зданием во Франкфурте-на-Майне, где также нередко бывал Карафиат. Церковь эту по принятому вскоре после Тридцатилетней войны[7] закону построили за городскими стенами.

Создавая художественную реальность, писатель помимо зрительных образов прибегает ещё и к образам звуковым. Летящее за горизонт петушиное «кукареку», непременные приветствия светлячков «Бог в помощь!», оглушительное жужжание майского жука и непрекращающийся стрёкот сверчков вместе с сочными описаниями лесных полян, пропитанных утренней росой, создают идиллический образ провинции — хранительницы старых обычаев и нравственности.

Тем не менее отождествлять «Светлячков» с сельской идиллией было бы неверно. Чего только стоит трагический финал сказки, воспринимавшийся некоторыми критиками как провокация, или краткое авторское пояснение к нему: «Пусть. Ведь если замёрзнут, то в послушании замёрзнут».

Совсем не идиллическим представляется и сам быстро сменяющийся ритм жизни: от нового рождения к скорому, часто неожиданному угасанию, от расцветающей яркими красками весны к зиме, несущей смерть всему живому.

Впрочем, в полном подчинении таинственному Божественному замыслу (ведь светлячки не знают, почему они каждую ночь должны светить людям) и в уповании на Его благую волю (ведь о послушных светлячках Господь заботится даже до смерти) автор видит выход из круговорота жизни и смерти.

Глубоко библейское мировосприятие автора «Светлячков» передаётся и аллюзиями на Священное Писание — ими пронизан весь текст. Так, например, подобно милосердному самарянину из евангельской притчи Яночка смазывает раны Малыша маслом и вином, смерть Яночки с помощью цитаты из «Второзакония» сопоставляется со смертью патриарха Моисея, чем ещё раз подчёркивается особая роль этой героини. Использовал автор и богослужебные книги. Так из реформатского сборника церковных песнопений была позаимствована молитовка светлячков о курице и цыплятах.