Светлячок для Повелителя Тьмы

- Доверять? - донесся легкий смешок. - Тебе вообще некому здесь верить. Можешь остаться и попробовать объяснить Повелителю куда ты так торопилась. Так что, решай, остаешься или идешь?

Я только кивнула: ответ был очевиден. Уж лучше рискнуть и надеяться на лучшее, чем уповать на милость высшего демона.

Незнакомец повернулся и, больше ни слова не говоря, вынул из кольца в стене горящий факел, направляя свет на идущие вниз ступени. А после уверенно пошел прочь, петляя по узкому проходу в крепостной стене.

Здесь пахло сыростью и пылью, серым слоем покрывавшей пол. Мотки паутины диковинными холстами украшали потолок и стены, скрывая за паучьей бахромой закопченную факелами кладку.

Рукотворный коридор уже давно превратился в узкий пещерный ход, а мы все еще шли в неизвестном направлении. Дорога спускалась вниз так круто, что иногда приходилось скользить, цепляясь руками за стены. Некоторые участки помогали преодолеть вырубленные в скале ступени.

Путешествие закончилось внезапно. Проводник вдруг остановился и прижал голову к стене, осторожно нащупывая едва заметный выступ.

Шелест осыпающегося со стен песка сменился тихим шепом ветра. После затхлого воздуха подземелья голова закружилась от одуряющего аромата утренней свежести. Потайной ход вывел прямиком к подножию горы, оставив далеко-высоко Черный замок Повелителя Тьмы.

Демон кивнул на открывшийся выход, стараясь держаться в тени подземного хода и не попасть под свет утреннего солнца.

- Иди на восток. Змеиные предгорья в антарном камне - он глушит ауру и поисковые заклятья там бесполезны. Может, тебе повезет.

Первые шаги навстречу восходящему над горизонтом солнцу дались нелегко. Я торопливо обернулась сказать запоздалое “спасибо”, но сзади уже никого не было. Ход закрылся.

Еще минуту я постояла, чувствуя, как каждая клеточка наполняется магией света, и уже уверенно направилась на восток, торопясь добраться под спасительную сень ближайшей дубовой рощи.

Глава 8. Горы. Морфы

Спустя три дня после моего побега, Черный замок все также украшал массивными башнями западный край горизонта. Напоминая о его хозяине и о том, что меня скорее всего ищут. Впрочем, не давал о себе забыть и черный браслет на запястье.

Зато еще одна вершина покорена - осталось лишь спуститься. А там можно готовиться на ночлег. Точнее искать толстое сучковатое дерево. Хотя сегодня мне уже несколько раз попадались небольшие пещеры, в которых можно было переночевать и даже попробовать развести огонь, чтобы чуть-чуть согреться.

Солнце медленно клонилось к закату, неторопливо меняя цвет с золотистого на багрово-пряный, будто молодая невеста, краснеющая с приближением брачной ночи. Холодные ночи северных земель были непривычны для меня. Слишком темно, слишком зябко. Но даже костер не разведешь: а вдруг заметят?

Впрочем, не зря мы с Романдом столько времени проводили в лесах светлых эльфов. Пока мне удавалось без труда найти чистые лесные родники и еду. В конце июня солнечные опушки были полны спелых ягод. Но усталость и постоянное ожидание погони все равно выматывали.

На второй день своего бегства я все-таки попыталась взлететь. Но как только серебряные крылья разбили свежий утренний воздух, все тело сковала дикая, чудовищная боль. Я рухнула на землю, парализованная магической пыткой. И только спустя час смогла продолжить путь, понимая, что больше не получится воспользоваться крыльями и преодолеть путь по воздуху.

Пыльный лист подорожника едва не вырвало из рук быстрым течением. Я торопливо вытащила мокрое растение из мелкой горной речки и приложила к ссадинам на ногах. Что ни говори, а легкие туфли совершенно не подходили для прогулок по горам.

Вода в речке была бодрящая и ледяная. Обмыв покрытые пылью руки и лицо, я от души напилась про запас и двинулась по течению. Хорошо бы еще собрать еды. Все черничники остались внизу - в сосновом бору, зато на солнечных полянах краснела спелая земляника.

Продравшись сквозь неожиданно густые заросли кустарника на широкое каменное плато, я едва не рухнула, споткнувшись о высокий черный камень.

«Нет, не камень», - поняла вдруг. - «Кошка. Большая мертвая кошка».

Здесь мелкая речка вырывалась на свободу из тенистого густого леса, впадая в другую реку - широкую и каменистую, которая десятиметровой зеркальной стеной падала с обрыва, рассыпая в воздухе мелкую водяную пыль.

На берегу, уронив тяжелую лобастую голову в воду, лежала горная пума. Сведенные судорогой лапы были неестественно вывернуты, а брюхо, из которого вывалились все внутренности, разрезано по всей длине одним точным ударом.

От вида мертвой кошки замутило, во рту собралась горькая слюна и я поторопилась убраться оттуда. Но вдруг заметила, что в воде, цепляясь лапками за нависающую над протокой корягу, барахтается маленький котенок. Видимо, детеныш той погибшей пумы.

Не раздумывая, я прыгнула в реку. Вода моментально пропитала платье, ледяными иголками заколола ноги, а быстрое течение все норовило отнести меня к смертельному обрыву. Лишь с третьей попытки удалось добраться до пушистого утопленника.