Светлячок и Пламя (СИ)

Лидия из Асторы, ныне известная под прозвищем Светлячок, стала солдатом не по своей воле. Правильно было бы сказать, что она родилась солдатом. Отец Лидии, сир Лесли, был офицером гвардии и рыцарем князя Асторы. Мать Лидии умерла при родах, дедушек, бабушек и прочих родственников с обеих сторон не нашлось, так что с самого рождения девочку воспитывал отец. Хотя слово «воспитывал» не вполне уместно в этом случае - по большей части воспитание Лидии и стайки таких же солдатских детей, вертевшихся при казармах, заключалось в порке и затрещинах, которые отпускали им родители, когда очередной разгневанный повар, кузнец или лекарь приволакивал к родителям их извивающегося и брыкающегося отпрыска, пойманного на месте очередной пакости.

Итак, Лидия выросла при казармах, с самого рождения игрушками ее были всевозможные виды оружия, товарищами по играм - разновозрастные сыновья солдат и рыцарей, а примером для подражания - сами рыцари. В четырнадцать лет Лидия была зачислена в отряд гвардейского резерва - и оказалась там самой младшей, однако практически никому из мальчишек не уступала по силе, росту, умению обращаться с оружием и задиристости. В условиях, когда ты едва ли не единственная девчонка среди трех десятков неуправляемых мальчишек, единственным способом выживания во все времена была необходимость хотя бы раз побить если не всех поголовно, то уж по крайней мере некоторых вожаков. С этой задачей Лидия успешно справлялась и в конце концов завоевала необходимый авторитет.

В дальнейшем, однако, авторитет дал трещину, и причиной стал катастрофический численный перевес юношей над девушками в казарменных условиях. В определенном возрасте Лидия вдруг стала интересна очень многим товарищам по отряду, и в конце концов не смогла устоять перед обаянием одного из них, парня по имени Фаррел, тремя годами старше нее.

Отец даже не ругался. Он сидел за столом, подперев голову руками, и молча грустно смотрел на дочь и Фаррела, стоящих перед ним, держась за руки, и полумертвых от ужаса.

- Вот оно как, воспитывать дочь без матери, - наконец тяжело выговорил он и потер лоб. - Твои родители знают? - спросил он Фаррела.

- Д-да, сир, - дрожащим голосом ответил перепуганный парень, - я утром сказал им. Отец велел мне идти к вам и просить руки Лидии.

- Руки, - проворчал Лесли. - С руки надо было начинать, а не...- он махнул рукой и поднялся. - Поскольку особого выбора у меня нет, даю вам свое родительское благословение. Завтра я встречусь с твоими родителями, и мы обратимся к командиру гарнизона с просьбой засвидетельствовать ваш брак. А теперь пропадите с глаз моих долой, ибо не пристало рыцарю на глазах у родной дочери напиваться в стельку, бить посуду и ругаться непотребными словами... Ах вы, чертенята...

Лидия и Фаррел молниеносно исчезли из комнаты.

На время беременности Лидию перевели со строевой службы на вспомогательные работы. Она попросилась в помощники к оружейнику и, пользуясь случаем, постигала премудрости изготовления, улучшения оружия и наложения магических эффектов. Фаррел относился к роли мужа и будущего отца чрезвычайно серьезно, постоянно высказывал оружейнику требования не перегружать Лидию тяжелой работой, чем немало ее смущал - все время, пока тело не стало слишком уж неповоротливым, Лидия втихомолку упражнялась на заднем дворе кузницы с любым оружием, попадавшим ей в руки.

В положенный срок Лидия произвела на свет дочь. Узнав, что родился не сын, она расстроилась, потому что совершенно не желала своему ребенку участи, подобной ее собственной. К счастью, со стороны отца у новорожденной имелись и дедушки, и бабушки, и тетки, и дядья, поэтому девочка, которой дали имя Ингинн, имела шанс на воспитание, хоть сколько-то подобающее ребенку женского пола.

Когда Ингинн исполнилось двести дней, Лидия вернулась на строевую службу, обратившись, однако, с прошением о переводе в отряд городской стражи, чтобы не отправляться в далекие, длительные и опасные походы. Фаррел остался в рядах регулярной армии, занимавшейся охраной границ княжества, и однажды не вернулся из похода, погибнув в стычке с вивернами. Ингинн к этому времени исполнилось три года.

Лидия сильно сдала после гибели Фаррела. Ей самой было всего-навсего двадцать лет, Ингинн росла таким же неуправляемым ребенком, каким была и сама Лидия, родители Фаррела считали, что в этом виновато ее дурное влияние, и требовали полной опеки над внучкой. Лесли преследовали ранения, он также перевелся в городскую стражу, но и на более спокойной службе его все чаще подводило здоровье.