Светлячок и Пламя (СИ)

- Ну, со мной, по крайней мере, у тебя такой подход не сработает, - устало проговорила Ингинн и отвернулась от змея. - Ты просто убьешь меня, но играть по твоим правилам я не стану... А на мое место обязательно придет кто-то еще.

- На твое место - вряд ли, - усмехнулся змей. - Ты все-таки последний прямой потомок младшей дочери Первого Человека. Никто, кроме тебя, не сможет оказаться здесь. Та подвеска, с которой вы сюда явились, не играет совершенно никакой роли в том, что произойдет в Олачиле - она не способна сдержать Бездну. Поэтому тебе придется умереть с чувством безнадежно проигранного сражения.

- Последний потомок? - снова воззрилась на него Ингинн. - Как это может быть?

- Человеческое дитя, ты задаешь вопросы, на которые тебе не положено знать ответы, - снисходительно проговорил Каас. - Но, поскольку я и так наговорил больше, чем следовало, почему бы и не раскрыть все до конца? Фрайя, как тебе, должно быть, известно, родилась в миг смерти своей матери. К ней перешла сила Хранительницы отца. Но пока Фрайя была неразумным младенцем, она не умела пользоваться этой силой и только беспокойно спала и кричала, когда ее отцу угрожала опасность. А когда она подросла достаточно, чтобы принять на себя это бремя, Ангус умер - он был уже стар и измучен ранениями и душевными страданиями. Фрайя, как и любая Хранительница, потерявшая Хранимого, была смертельно ранена оборвавшимся концом Нити. Поэтому дальнейшая жизнь ее была полна страданий и печали. Она вступила в брак не по любви, а из чувства долга - ее выдали замуж за сына правителя княжества, которое впоследствии стало Асторой. Фрайя родила всего одного ребенка, и в дальнейшем все ее потомки производили на свет только единственное дитя. Последним оказалась ты, и наконец теперь род Фрайи прервется! - Каас торжествующе взмахнул усами.

- А вот это нехорошо, - пробормотала Ингинн. - Это исторически неправильно! - мгновенно приняв решение и сконцентрировавшись, она взлетела в воздух, как снаряд из катапульты, и обрушила на Кааса свою верную учигатану. Каас дернулся, голова его откинулась назад, из рассеченной шеи брызнула какая-то светящаяся серебристо-голубая жидкость.

- Дерзкое человеческое отродье! - загрохотал в гулком помещении голос Кааса, голова угрожающе полетела на Ингинн, но уроки Киран не прошли даром - Ингинн легко уклонилась и, почувствовав чудесное единение со своим клинком, начала смертоносный танец вокруг змея, подлетая, нанося пару быстрых, неразличимых глазом ударов и откатываясь за пределы досягаемости движений его головы.

- Чего ты надеешься добиться? - шипел змей, пытаясь уклониться от обжигающего лезвия и безуспешно нанося головой удар за ударом мимо цели. - Меня невозможно убить, как невозможно уничтожить Свет и Тьму!

- Драконы тоже так думали, - пробормотала Ингинн, кувырком уходя из-под очередного удара и мгновенно перегруппировываясь для новой атаки.

- Ты все равно никогда не выберешься отсюда! Ты даже не представляешь, где ты находишься! - кричал Каас, который, судя по всему, действительно был бессмертным, но количество ран на его шее уже перевалило за три десятка, а боль он, похоже, все-таки испытывал, да и потеря голубоватой жидкости, заменявшей змею кровь, ослабляла его. Движения Кааса становились все медленнее, и наконец, выкрикнув на прощание: «Поделом вам, глупые люди!», змей втянул шею и голову в пол, где после этого не осталось ни отверстия, ни люка, и исчез.

Ингинн остановилась, тяжело дыша, и огляделась. Помещение, в котором они находились, напоминало зал с усыпальницей Ангуса, только без статуй по стенам и без самой усыпальницы в центре. Там, где в зале с усыпальницей находились жаровни, в этом помещении находились только шестиугольные плиты, чуть приподнятые над полом. В дальней от Ингинн стене виднелась дверь.

Ингинн тщательно вытерла учигатану, спрятала в ножны и подошла к лежащему на полу Кирку. Опустившись на колени, она еще раз с нарастающей тоской и угасающей надеждой всмотрелась в его лицо. Никаких изменений...

- Зачем же ты последовал за мной, - горько вздохнув, проговорила Ингинн, положила теплую ладонь на лоб Кирка... и вдруг почувствовала, что кожа его уже не такая холодная, как раньше. Порывисто наклонившись к губам Кирка, Ингинн почувствовала слабое дыхание. Сердце замерло на мгновение, затем зашлось в бешеной скачке. Как меня учили?.. Левую руку на запястье, правую на лоб. Заклинание. Считываем отклик. Так, обморожение, это и без заклинания видно. Очень тяжелое, запутанное проклятие. Ничего, распутаем. Да еще и сглаз - Дурной Сон. Каас, ты серьезно?.. В самом деле за ребенка меня считаешь?..