Светлячок надежды

Поэтому Мара оставила все как есть. Честно говоря, ей было все равно. Еще одна тупая работа в череде тупых работ, которые она сменила за два года после окончания школы. Единственное достоинство – никто не доставал ее по поводу внешнего вида. Работа была не тяжелая. Но на этой неделе инвентаризация, и Маре приходилось являться в магазин очень рано, что ей очень не нравилось. К тому же в этом не было никакого смысла – глупо пересчитывать книги, которые все равно никто не купит. В большинстве магазинов инвентаризацию проводят после закрытия. Но только не в «Черной магии». Здесь этим занимаются на рассвете. Почему? Мара понятия не имела.

Она стояла в разделе вуду, подсчитывая количество черных свечей в виде черепов и записывая цифры в тетрадь, и раздумывала, не бросить ли эту дурацкую работу, но мысль о поисках нового места или о переезде вызывала у нее еще большее уныние.

У нее все вызывало уныние. Она не умела смотреть в будущее – могла только мириться с настоящим. Так когда-то сказала ей психиатр, женщина с глазами акулы, почти всегда лгавшая Маре. Доктор Харриет Блум.

Время лечит все раны.

Скоро станет легче.

Не держи в себе свое горе.

Любые твои чувства – это нормально.

Горы собачьего дерьма. Нельзя отворачиваться от боли, разрывающей душу. Это не помогает. Скорее, наоборот.

Единственным утешением было погружение в себя. Вместо того чтобы отворачиваться от душевной боли, нужно зарыться в нее, натянуть на себя, как теплое пальто в промозглый день. В утрате есть некое умиротворение, в смерти – возвышенность, в раскаянии – свобода. Мара знала это по собственному горькому опыту.

Закончив подсчет свечей-черепов, она положила листок учета в книжную витрину. Мара не сомневалась, что забудет, где он, но кого это волнует? У нее обеденный перерыв. Да, она пришла рано, но тут никакие правила не соблюдаются.

– Я ухожу на ланч, Стар! – крикнула Мара.

– Ладно, – ответили ей из темноты. – Передавай привет всему шабашу.

Мара закатила глаза. Сколько ни говори хозяйке, что она не ведьма, а сборище ее друзей не шабаш, Старла стоит на своем.

– Без разницы, – буркнула она и прошла через полутемный магазин к кассе, где из выдвижного ящика со всяким хламом выудила свой телефон. Это одно из немногих правил, которые соблюдались в магазине – никаких телефонных звонков в рабочее время. Старла утверждала, что чирикающий телефон разрушает магию покупки.

Мара взяла телефон и выскочила на улицу. Открывшаяся дверь издала пронзительное кошачье мяуканье – вместо звона колокольчиков, как в других магазинах. Не обращая внимания на эти звуки, Мара вышла на свет. В буквальном смысле.

На экране телефона мигало текстовое сообщение. Она прочла. За последние два часа отец звонил четыре раза.

В сентябре центр Портленда особенно красив. Историческая часть города словно купается в солнечных лучах, и приземистые здания из красного кирпича выглядят ухоженными. Мара опустила голову. Она давно уже научилась не встречаться взглядом с «нормальными» людьми на улице. Таких подростков они удостаивали лишь презрительного взгляда. Хотя «нормальных» людей на самом деле почти нет. Большинство внутри себя такие же, как она – похожи на медленно гниющий фрукт.

По мере приближения к ее квартире пейзаж становился все более унылым. Всего несколько кварталов, а город уже стал мрачным, уродливым. Обочины дорог завалены мусором, а на деревянных столбах и грязных окнах наклеены объявления о розыске пропавших детей. В парке под деревьями на противоположной стороне улицы в выцветших спальных мешках ночевали бездомные дети; рядом с ними собаки. В этой части города невозможно пройти и пяти шагов, чтобы не наткнуться на бездомного ребенка, клянчившего милостыню.

Но только не у нее.

– Привет, Мара, – поздоровался с ней мальчишка в черной одежде. Он сидел на крыльце, курил сигарету и кормил печеньем тощего добермана.

– Привет, Адам.

Мара прошла еще несколько кварталов, остановилась и огляделась по сторонам.

Никто на нее не смотрит. Она поднялась по бетонным ступенькам и вошла в миссию благотворительного фонда «Свет Господа».

Тишина нервировала – с учетом того, сколько здесь собралось людей. Опустив взгляд, Мара пробралась через лабиринт входного контроля и оказалась в главном зале.

Бездомные сидели за столами на длинных скамьях, загораживая руками стоящие перед ними пластмассовые подносы с едой. Ряды людей за пластиковыми столами, все в многослойной одежде даже в этот теплый день. Грязные волосы прикрыты вязаными шапочками, как правило дырявыми.

Сегодня здесь больше молодых людей, чем обычно. Должно быть, экономят. Мара их жалела. В свои двадцать лет она знала, что такое приносить все свои вещи в туалет на заправке – их мало, но это все, что у тебя есть.

Она встала в хвост медленно движущейся очереди, рассеянно прислушиваясь к шарканью ног.