Светляки

Никто бы не сказал, что Хено – ровесник древних развалин. Гладкое лицо, вытянутое, как у лисы, с широко расставленными глазами. Никаких морщин. Но всё же и боги стареют. Волосы выцвели, став белее первого снега. Взгляд утратил живость и казался рассеянным, потому что почти всегда смотрел глубоко внутрь себя.

Мандарины отправились в зубастые пасти. В холодном воздухе поплыл запах нагретой цедры.

– Эй, а мне? – из капюшона Хено выглянул дремавший там Зно – его старый друг. И, мотая головой с красным клювом, стал принюхиваться.

Комком облезших перьев он выкатился на снег и тут же запрыгал, поджимая голые ноги – почти человеческие, как и руки, только не с пятью, а с тремя пальцами. Короткие крылья яростно хлопали, но не могли приподнять мелкого духа из-за толстого живота.

– Да возьми меня уже! Холодно! – возмутился он, косясь на Хено жёлтым птичьим глазом. – И поесть не оставил!

– Курица ты облезлая, – вздохнул тот, сажая Зно в широкий рукав и закидывая следом мандарин.

Тот что-то пробубнил в ответ, но предусмотрительно тихо. Чтобы Хено не услышал.

Чёрные животы драконов сильнее нагревались, снег на спинах таял, блестя на чешуе каплями воды.

– Ну, и тебе ещё, – Хено вытряхнул из сумки остаток мандаринов в пасть последнего – безглазого дракона.

И уже развернулся, чтобы уйти, но из горла статуи послышался оглушительный визг.

От неожиданности Хено дёрнулся вперёд и влетел в обломок развалившейся стены, его раскосые глаза стали совсем круглыми. Зно выпал из рукава и покатился по кривым ступенькам, вопя о пробуждении мёртвых и конце света.

«Неужели ожил? С чего бы?» – Хено лежал возле камня, с ужасом глядя на дракона.

Тот не шевелился. А визг продолжался.

Звук был странный. Слишком уж писклявый.

Хено усмехнулся.

«Люди… Чего от вас ещё ждать? За какое желание вы решили скормить дракону живую кошку? Или сама полезла греться?»

Он поднялся и, презрительно глядя на продолжавшего паниковать Зно, сунул руку между острых каменных зубов. Пальцы сразу же ощутили комок тряпок, застрявший в горле и мандарины, которые не смогли укатиться внутрь. Хено потянул за тряпки.

Через минуту он вновь готов был упасть. И теперь он испугался по-настоящему.

На его руках лежал отчаянно орущий человеческий младенец.

***

– Куда нам его девать? – Зно задумчиво разматывал тряпки на младенце и наматывал обратно. – В деревню отнесём?

Хено с полузакрытыми глазами цедил чай из половинки гигантского ореха. В полутёмной землянке он, наконец, согрелся и пытался понять, что делать дальше.

– Нет, – произнёс он. – Ребёнка принесли драконам. Им он теперь и принадлежит. Это почти проклятие…

– Но ты глянь на него! Среди нас ему тоже не место. Хотя, на тебя похож.

Хено подавился чаем.

Да, когда-то он выглядел совсем как человек. Давно. Когда боги и духи жили среди людей. Но теперь люди стали ему неинтересны, а их судьбы уже не зависели от него. Сердце и мысли Хено наполняли покой и лес. И они изменили его – отросли клыки и когти, вытянутые серые глаза днём казались вполне обычными, но в темноте зрачок становился узким, как у кошки. На спине появилась шерсть. Он завёл бы и хвост, но боялся однажды совсем превратиться в зверя.

– Да, человеку тут не выжить. Но это мы поправим, – Хено подошёл и поглядел на малыша. – Вопрос в том, кто осмелился такое сделать. И чего хотел.

Оба задумались. Жертва казалась невероятной. Желание, загаданное на неё, исполнилось бы наверняка. Но и расплата была бы неминуема. Тот, кто на это решился, должен знать законы равновесия. А главное, такая жертва могла бы разбудить драконов. Как же вовремя они вмешались…

Что-то подсказывало Хено, что беды только начались. Что ж… Он будет разбираться с ними по очереди. И, взяв младенца, понёс его вглубь леса. Чтобы выжить, тому предстояло стать одним из них.

***

Мать болот всколыхнула зелёную трясину, мутными лягушачьими глазами оглядела найдёныша. Хозяин птиц взмахнул тысячами перьев, подняв ветер, раскачавший деревья. Бог ручьёв затопил каменный берег, сбив намёрзший лед. Никто не спрашивал, зачем здесь ребенок. Так вышло, значит, судьба. Каждый из них оставил мальчишке что-то своё, забрав людские слабости. И теперь он скакал на тонких оленьих ножках, следуя за Хено по кучам палой листвы. Рыжая шёрстка с белыми пятнами, острые уши, а лицо – совсем детское, со смешными круглыми щеками. Не человек и не зверь. Лесной дух.

Мальчишку назвали Того. Особенный. Он и стал бы таким, единственным в своем роде, но…

Всего через неделю Хено нашёл у храма ещё одного ребенка. Девочку полутора лет привязали к чёрной каменной лапе. А потом ещё дети и ещё. Хено затянул пасти драконов тонкими сетками, чтоб ничего крупнее мандаринов не могло попасть внутрь. Он боялся спать, боялся далеко уйти от храма.

«Люди? – повторял он про себя. – Да как же так? Что вы творите?»

Наверное, лишь большая беда заставила их пойти на такое. Нужно было сходить в деревню и разобраться. Но забот хватало и тут.

По всему лесу сновали стайки маленьких духов. Дети-птицы, дети-звери.