Светляки

Следующий покупатель – женщина, мать троих детей. Один – совсем малыш, лет, наверное, двух, и он явно пока не подвергался психокоррекции. Крутится, подскакивает, пытается дотянуться до полок, выкрикивает что-то нечленораздельное. Два старших брата рядом с ним ведут себя совсем иначе: спокойно следуют за матерью, равнодушно рассматривают товары, ничего не трогая и не требуя.

Вот таким, как они, я и должен был быть. Образцовым, спокойным ребенком, который не приносит проблем. Которого не стыдно привести в магазин или в гости. Такой мальчик прилежно учится и вообще делает всё, что следует. Ведь в этом весь смысл государственной программы психокоррекции – заставить ребенка подчиняться правилам. Легко и без насилия, просто воткнув ему чип в правую лобную долю, и всё – ваш идеально послушный малыш готов. Границы дозволенного чётко отпечатаются в его мозгах.

Ребёнок на руках женщины канючит, готов вот-вот расплакаться. Но его мама совершенно спокойна, ведь терпеть ей недолго. Пройдет год-два, он пройдёт процедуру и изменится, а сейчас не стоит потакать его капризам. А вот я так и останусь нулём. Только дрессированным.

Моя мать поначалу тоже приняла всё спокойно, не стала кричать и плакать. Ведь и она проходила психокоррекцию. Забрала меня и увезла домой, чтобы попытаться воспитывать самостоятельно. Ведь раньше и без чипов как-то объясняли нормы поведения? Но это оказалось непросто. Я резко отличался от других детей, которые понимали всё с первого раза, чётко помнили, что можно, а что нельзя.

Став постарше, я начал понимать, что к чему, и старался вести себя так, чтобы мамочка не расстраивалась. О, я стал почти идеальным. Засунул все желания и капризы настолько глубоко, что и сам забыл о них. Не каждый мог бы понять, что у меня нет чипа. Но мама продолжала смотреть взглядом, полным разочарования: каким глядят на испорченную, запачканную вещь. Мне ни разу не удалось рассмешить её или хотя бы заставить улыбаться.

В десять лет меня забрали в специальную школу. Учиться с обычными детьми больше не получалось. В этом возрасте в чип вводили дополнительные программы – увеличивали объём памяти, скорость мышления, уровень контроля… Некоторые обеспеченные родители могли купить своим детям способности к музыке, рисованию или математике. А что мог получить я? Известно, что. Гарантированное место уборщика или рабочего на ферме.

Резкий толчок в плечо вывел из задумчивости. Вернулся Ник.

– Вставай, – морщится он, выпихивая меня из кресла. – И сходи в пятый отдел, там нужна помощь.

Сиденье после меня Ник брезгливо отряхивает. Мучительно хочется плюнуть туда. Нулю он ничем ответить не посмеет.

Размышляя над тем, улыбался ли я последним покупателям, плетусь в отдел консервов. Причина вызова не оставляет сомнений. По всему полу растекается соус с консервированной фасолью и осколками стекла. Посреди этого кошмара на небольшом островке чистого пола стоит маленькая старушка и удивленно озирается вокруг.

Мысленный вздох: «Ну, конечно. Опять миссис Лемман».

Со стороны подсобки выскакивает Джейк, собирая на ходу маленький моющий пылесос.

– Вот же с-су…

– Тихо, – шепчу я. – Она ещё не ушла.

– Что-что? – удивлённо переспрашивает миссис Лемман, непонимающе глядя по сторонам круглыми глазами.

– Он предлагает вам пока посмотреть суп! Пойдемте! – это Кэтрин, менеджер по общению с клиентами, явилась спасать положение. Она тащит старушку в отдел готовой еды, подальше от Джейка. Проходя мимо, Кэт показывает ему кулак.

Пока Джейк трёт пол, смотрю ей вслед – форменный костюм определенно идёт к смуглой коже, да и вообще, она ничего… А главное, иногда мне кажется, что Кэтрин добра ко всем по-настоящему, а не потому, что этого требует чип. Даже ко мне. Особенно ко мне. Но это я размечтался.

Джейк остервенело оттирает последние засохшие капли соуса. Волосы растрепались, на лице застыла обреченность.

– Сколько можно? – возмущается он. – Почему всё время фасоль? Она воняет как дерьмо и выглядит как дерьмо! И…

– Джейк, – успокаивающе поднимаю руки, – ты опять нарвёшься.

– Я же ноль, ты забыл? И ты тоже ноль. Прекрати вести себя как они! Ведь эта бабка тебе тоже надоела? Ходит сюда каждый день, ничего не покупает, часами рассматривает надписи на банках и бесконечно роняет эту чёртову фасоль!

– Да, надоела. Но злиться нет смысла. Ты же, вроде, пил успокоительное?

Джейк кривится.

– Успокоительное. Я после него как пришибленный, ничего не хочется. И ты не в курсе, моего дилера взяли. Где я найду нового?

– Ты же говорил, что у него ничего серьёзного? Лёгкие антидепрессанты, транквилизаторы…

– А кто разберет, что сейчас можно? – тихо ворчит Джейк. – Они хотят забрать последнюю возможность терпеть всё это…

***