Читаем Светло, синё, разнообразно… полностью

Бывало, приедет из своего Тамбова в командировку, я к нему сразу: «Что новенького привез?» Он, с досадой: «Потом, потом!» – и портфельчик в угол, а сам давай разговаривать и расспрашивать о постороннем. И хоть сам и томится, а все же дотягивает до вечера и только на ночь как бы вспоминает: «Да, ты спрашивал, тут я привез, так, совсем немного, погляди, если время будет» – и тащит из портфельчика заветные странички двух-трех новых опусов и замирает на два-три дня в ожидании впечатлений. И если пристанешь к нему со своим отзывом с утра, а ему в библиотеку, он опять машет рукой: «Потом, потом!» – потому что нельзя же об этом вот так, на ходу, это уж после ужина, основательно усевшись, с сигаретой за кофе, погасив телевизор и выложив заветные странички на стол.

Он рассылал листочки, а там и книжки, по разным знакомым адресам, и в Англию, и в Литву, и в Штаты, и всегда спрашивал, кому я давал читать, а тот кому еще, и всегда ужасно ждал отклика, всякого, желательно хорошего, но главное, внимательного. Понятно, что особенно важны были для него отзывы собратьев по перу, в первую голову Юры Коваля и Марка Харитонова. Коваль его хвалил, Марк тоже, правда сдержаннее. И уже в беседах, я замечал, Димычу особенно нравилось рассуждать о прозе современников не как литературоведу, а как собрату. Этак похаживая и попыхивая сигаретой.

И, конечно же, для него важно было оказаться в писательском союзе и получить соответствующие корочки с фотографией и печатью. Что и произошло в 90-е годы, благо было уже ему что предъявить, а в писательских секретарях оказалась Марина Кудимова, одна из лучших наших поэтов, сама тамбовчанка, знававшая Димыча по каким-то совместным местным культпроектам, – она-то охотно потащила Димыча в писательский отряд, и заветные корочки были Димычу вручены. Но и они, и его книжки и публикации, и всяческие похвалы и призывы «так держать» – все это, призванное укреплять его лодку в широком течении общего литературного процесса, ни на миг не избавило его от мучительного сомнения: «имею ли право?»

Теперь я тебе, Димыч, так скажу. Да, ты писатель. Но все-таки не беллетрист. Ты бытописатель-мемуарист, твоя стихия – достоверный, честный, ответственный и искренно взволнованный мемуар. Целый ряд узлов усмотрел Александр Исаевич в русской истории, но, думаю я, главнейший-то узел, огромный и заскорузлый, стал со страшным скрипом развязываться прямо при нас, в шестидесятые и последующие годы, и вот это-то начало узлового времени и отразилось многими своими бесценными деталями в скромном и чистом зеркальце твоей прозы. Этого разве мало?

«Мало», – вздохнешь ты с досадой, так как я про мастерство твоих композиций ничего не сказал, второй план там и сям не отметил, а я тебе на это: ладно тебе! Это уже ваше профессорское дело – разбирать по литературоведческим косточкам писательскую речь. Я хотя этому тоже учился, да плохо и давно эту науку забыл (о чем сожалею). А потому, Димыч, пойдем лучше сыграем в коробок.

Это была наша общая и долгая забава в те усачевские деньки (на Усачевке располагалось институтское общежитие для студентов и аспирантов). Берется спичечный коробок, на картинке внизу рисуется крест. Коробок кладется плашмя на край стола, торцом чуть за край, чтобы снизу поддевать пальцем. Резким щелчком кверху коробок взвивается, кувыркаясь, над столом и падает на одну из своих шести граней:

картинкой кверху – 1 очко

изнанкой – 0

на длинную грань:

крест внизу – 7 очков

крест вверху – 5 очков

на короткую грань (т. е. на попа):

крест внизу – 12 очков

крест вверху – 10 очков

Партнеры щелкают по очереди. Задача набрать 20 очков. Проигравший платит сумму, равную условленной единице (допустим, 1 руб.), умноженной на недобор. В случае перебора (допустим, при 18 выпало 5) 20 вычитается и начинать приходится с 3. При этом полагается внеочередной щелчок.

Собственно, самая что ни на есть азартная игра. И мы за ней ночи проводили! По маленькой, конечно, стипендий не проигрывали, но азарт, азарт! Поиск хороших коробков, новеньких, нещелканных! Сохранение из них особо удачных, когда 20 нащелкивается с трех раз (10+5+5)! Правильное установление необходимой массы спичек, так как туго набитый коробок так же непослушен, как полупустой. Разнообразные техники щелчка. Необходимая поверхность стола (идеальная: гладкая клеенка). По нынешним временам нетрудно представить себе такое казино «Коробок» с игровыми столами, завсегдатаями и мастерами и с установленной стоимостью очка 100 у. е.

Как обычно, победив меня в коробок, довольный Димыч отправляется в угол и в качестве компенсации кладет передо мной заветный альбом. Это собрание его коллажей, собственное изобретение, к сожалению погибшее навсегда в его переездах (а может, и сознательно уничтоженное), осталась лишь технология.

Перейти на страницу:

Все книги серии Самое время!

Тельняшка математика
Тельняшка математика

Игорь Дуэль – известный писатель и бывалый моряк. Прошел три океана, работал матросом, первым помощником капитана. И за те же годы – выпустил шестнадцать книг, работал в «Новом мире»… Конечно, вспоминается замечательный прозаик-мореход Виктор Конецкий с его корабельными байками. Но у Игоря Дуэля свой опыт и свой фарватер в литературе. Герой романа «Тельняшка математика» – талантливый ученый Юрий Булавин – стремится «жить не по лжи». Но реальность постоянно старается заставить его изменить этому принципу. Во время работы Юрия в научном институте его идею присваивает высокопоставленный делец от науки. Судьба заносит Булавина матросом на небольшое речное судно, и он снова сталкивается с цинизмом и ложью. Об испытаниях, выпавших на долю Юрия, о его поражениях и победах в работе и в любви рассказывает роман.

Игорь Ильич Дуэль

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Там, где престол сатаны. Том 1
Там, где престол сатаны. Том 1

Действие романа «Там, где престол сатаны» охватывает почти весь минувший век. В центре – семья священнослужителей из провинциального среднерусского городка Сотников: Иоанн Боголюбов, три его сына – Александр, Петр и Николай, их жены, дети, внуки. Революция раскалывает семью. Внук принявшего мученическую кончину о. Петра Боголюбова, доктор московской «Скорой помощи» Сергей Павлович Боголюбов пытается обрести веру и понять смысл собственной жизни. Вместе с тем он стремится узнать, как жил и как погиб его дед, священник Петр Боголюбов – один из хранителей будто бы существующего Завещания Патриарха Тихона. Внук, постепенно втягиваясь в поиски Завещания, понимает, какую громадную взрывную силу таит в себе этот документ.Журнальные публикации романа отмечены литературной премией «Венец» 2008 года.

Александр Иосифович Нежный

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги