Светлое прошлое, или Полный Назад!

— Нет, не наркотик, — Любовь Фёдоровна улыбнулась слабо. — Простой настой из множества трав, собранных на высокогорье разных стран. Адская смесь. Лучше стало? Отлично…

Давно у меня такой интересной посетительницы не было: спасу тебя Им всем назло, хотя тяжело будет. Инициировала твою болезнь одна злая недалекая женщина, но помогали ей двое другие мастеров. Когда три мастера берутся за работу, плохо приходится человеку.

Кому же ты, ласточка, помешала, что хотели убить тебя и не рожденного еще ребенка? Да вот срок воплощения порчи задержался, и достался одной тебе весь удар, а ты им еще и правую щеку подставила своим нежеланием бороться. Ведь ты можешь, знаешь, что можешь, — за тобой души предков сильных стоят, могучий эгрегор рода душ русских…

Что же ты открестилась от своих предков? Одной наукой жить хотела, а тебя проверили любовью подложной, поучили…

Не повезло тебе с семейкой возлюбленного, ох, не повезло…

Хочешь наказать его? Приворожить? Уничтожить? Поверь, их семью жалеть не стоит: много зла от них идет во все стороны, щупальца тьмы ползут по земле…

Таковы почти все семьи новых русских: чернота дурно пахнет для тех, кто видит не только глазами… ах, не хочешь ему ничего делать: ни подчинять, ни карать, все еще любишь… Детка глупая, любовь забудется, злоба вся выйдет, а плохой человек по земле свое знамя пронесет с победой…

Таких уничтожать надобно, а не любить! Потеря обиженными людьми веры в людей, в доброту человеческую, — равна убийству души, понимаешь? Станешь ты циничной, скептически ко всему настроенной, — разве это будешь Ты? И это сделал Он, и такие, как Он, убивают множество светлых искренних душ! Этот моральный плебс должно перевоспитывать внушением, — назови хоть магией воздействие, а только нельзя оставлять безнаказанным грех убийства любви…

Если человек играет честно, он не лжет: он просто не скажет лишнего; тот же, кто убеждает тебя в искренности и преданности, а потом бросает умирать, — зачем ему жить и вредить другим людям, землю топтать, называя мерзость нрава выбором индивидуума? Знаешь, многие люди не умеют любить, они лишь произносят чужие фразы, но чувств не испытывают, как куклы: таких нужно подчинять своей воле, иначе натворят много вреда… Они — не люди!

Если ты сейчас не захочешь его наказать, не соберешь всю свою обиду и не нашлёшь на него кару, — пройдет несколько лет, и он полезет в депутаты, ведь он умеет убеждать в том, во что сам не верит, а люди верят лжи, произнесенной искренне, — тогда эта мразь далеко пойдет…

И ведь он не даст тебе и в будущем свободы воли: он будет мешать твоему творческому росту, препятствовать во многом: он — опасный враг, который собирает имена брошенных женщин в свою коллекцию бабочек… Ты и твоя дочь от него, — само ваше существование будут мешать его дальнейшей карьере, во всяком случае, он станет так полагать… Думаю, сами ваши жизни со временем могут оказаться под физической угрозой… Смеешься? Не веришь, что твой сокол имеет душу коршуна? Ты подумай…

Мышка слушала, и почти засыпала от восхитительного ощущения пульсации крови в жилах, от внезапно потеплевших рук и ног; ей казалось, что каждая клеточка ее тела дышит глубоко-глубоко, наполняясь новой силой.

Вдруг она поняла, что в кабинете — тихо: странная женщина просто сидит напротив нее и смотрит пристально, и молчит. Возможно, она вовсе ничего не говорила, а все Мышке послышалось? Глюки от волшебного эликсира?

— Сейчас мы тебя лечить будем, ты только не пугайся ничему, хорошо? — глаза ведуньи проникли во взгляд Мышки, и у той еще сильнее голова закружилась. — Дорогие мои, возвращайтесь. Ритуал проведём, — Любовь Фёдоровна приоткрыла дверь кабинета, позвав ожидавших там: девушку, черненькую, высокую, прозрачную почти от хрупкости и внутреннего свечения, и мужчину немолодого, с тяжелым пронизывающим взглядом. Они вошли, как казалось Мышке, неохотно, но повинуясь своей руководительнице. — Людмила Фёдоровна, а вы организуйте мне необходимое количество свеч побыстрее.

Что было дальше, Мышка как-то плохо запомнила. Ее поставили посреди комнаты, а вокруг расставили свечи. Двенадцать? Она не сосчитала. Жалюзи опустились, шторы завесили, — в помещении мигом сделалось темно, как ночью на безлунной улице.

Мужчина, девушка и Людмила Фёдоровна треугольником разместились вокруг нее, стоявшей в круге. Девушка медленно и бесшумно зажгла расставленные восковые свечи.

В какой-то момент Мышке пришло в голову, что эта юная помощница — дочь ведуньи, и она не в восторге от инициативы матери; что мужчина — новый муж экстрасенса, и сам обладает определенными способностями, но душа его не так светла, как подобает целителю, но любая женщина нуждается в ком-то не самом худшем рядом…

Свечи засияли разноцветным пламенем, характерный запах плавящегося воска поплыл по помещению, отбрасывая призрачные блики на простые серые стены. Мышка стояла и смотрела на это пламя, постепенно чувствуя, что душа ее куда-то отлетает далеко-далеко, и становится ей так легко и спокойно…