Светлое прошлое, или Полный Назад!

Когда Агафья Тимофеевна проснулась через полчаса, ее глазам открылась удивительная картина: маленькое смешное существо, красно-бурое, с пятью темными вертикальными полосками на спинке, разделенными белыми линиями, сидело на их недавнем импровизированном столе, перебирая остатки от их пиршества, в надежде чем-то набить защечные мешки. Услышав звук, неосторожно изданный удивленной бабушкой, воришка-бурундук обернул к ней свою милую острую мордашку, явив острые веселые глазки-бусинки и продольные темные полоски, такие же, как на спинке рыженького мародера. В лапках зверек с интересом держал кусок шоколадки, пытаясь понять, съедобна ли эта добыча.

Агафья Тимофеевна пыталась было сделать один лишь шаг по направлению к зверю, а того уже и след простыл: исчез в один миг, словно и не было тут маленького разбойника. Мышка только посмеялась над крохотным вором, которому отныне грозил кариес, — употребление шоколада вредно даже для людей! А Максим искренне жалел, что это не ему посчастливилось увидеть пятнистого зверька. Бурундуков он видел только в зоопарке, и то издали.

Невиданное восхищение юных путешественников вызвало лицезрение тремолитов-останцев, огромадных и диковинных. Ничего подобного они прежде не видели: высоченные, разной формы и высоты, гиганты в десять-пятнадцать метров напоминали о других эпохах развития Земли.

Сам Максим, даром, что вырос, почитай, в этих краях, тремолиты видел лишь в раннем детстве. У большинства останцев люди не раз фотографировались и устраивали привалы, судя по множеству проторенных тропок. Поэтому и Макс с подругой начали делать фотографии, совершенно не смущаясь бабушки, которая в новой технике плохо разбиралась, и не могла понять, в чем качественное отличие их цифрового фотоаппарата от техники начала девяностых годов.

Особенное внимание, естественно, привлек тот странный исполин, на вершине которого возрос гордый кедр, обвив останец своими корнями-щупальцами, в нарушение всяческих законов природы. Макс даже пытался забраться на сам тремолит, но женщины не дали. Еще интереснее оказались фотографии в тени тремолитов, напоминавших устремленные в небо пики и копья. Нечто инопланетное чудилось в их столь земных формах. Даже Агафья Тимофеевна согласилась запечатлеться рядом с этими чудесами. Только у нее почему-то, после целой серии таких снимков на фоне гигантов, так странно и сильно разболелась голова! Даже цитрамон не хотел помогать, который бабушка тут же выпила: оказалось, это слабенькое лекарство у нее всегда с собой.

Пришлось Мышке напрячь память и немного поколдовать над Максимовой бабушкой: распустила она Агафье Тимофеевне длинную косу, убрала из волос все шпильки, летящими и стремительными движениями нажала несколько точек на голове, сделала общий массаж воротниковой зоны, и несколько слов нашептала неслышимо для окружающих.

Странно, но бабушка на мгновение будто бы уснула: закрыла глаза и провалилась буквально, но тут же пришла в себя, совершенно бодрая и улыбающаяся. Поблагодарила и заметила:

— Ликочка, да ты, никак, шаманка? Будто не из наших краев, а шаманишь ровно как местные шаманы шорские. У тебя бы в нашем селе отбоя не было от посетителей. Ты и еще что-нибудь умеешь?

Мышка улыбнулась, отрицательно покачав головой. Возразила:

— Шаманам нужны бубны да разные приспособления для их деятельности. Ну, какой же я шаман? Просто на курсы первой медпомощи на первом курсе педа исправно ходила, не прогуливала.

Только Агафья Тимофеевна не очень-то ей поверила, но спорить не стала.

От копьевидных останцев направились к талько-тремолитовому Алгуйскому месторождению, где, как утверждала бабушка, камушки-тремолиты уходят под землю на целую сотню метров. Может, и так, — все равно нам не видно сквозь землю. Отсюда со временем вывезут весь тальк, с грустью констатировала Агафья Тимофеевна, и останется на месте месторождения огромное, глубокое озеро, напоминающее по форме лунные кратеры.

Не стали останавливаться на Алгуйском приюте: путешественники хотели быть самостоятельными во всем. Сходили к водопадам, поиграли в карты, послушали музыку на радиостанции "Маяк", причем сложилось впечатление, судя по кратким новостям, что в мире, если что и происходит, то только не у нас в стране.

Разложили к вечеру палатку на "поляне дураков", потому как рядом журчал ручей, хрустально-чистый и холодный, как слеза Снежной Королевы. Агафья Тимофеевна с Мышкой сели рыбку ловить в ручье, а Максима отправили в ближайший лесок, искать ветки для костерка. Несколько рыбок непонятной породы поймались на удивление быстро, так что вечер завершился рыбным шашлыком и общим весельем, — Максим рассказывал анекдоты воинские, Мышка — про учителей и ученых, а бабушка — простые и веселые, про всех вождей, дефицит и кукурузу.