Светлое прошлое, или Полный Назад!

Придя в себя, Мышка вспомнила всё, чему ее учили: оставаясь застывшей и продолжая выказывать явный испуг дрожью всего тела, она изловчилась и ударила его коленкой не по-джентльменски, — она же не джентльмен, в конце концов! Парень охнул и схватился за причинное место, не издав ни звука, — и отпустил её немедленно, само собой. Чтобы закрепить за собой победу, Мышка дополнила атаку вторым ударом: ребром правой ладошки врезала солдату прямо в выпиравший характерный кадык. Это было уже по-бандитски, видимо: враг приоткрыл рот и стал чуть ли не задыхаться, хватая воздух, как рыба, выброшенная штормовой волной на берег Геленджикской бухты… И Мышка, подобно зимующим в той же бухте прекрасным лебедям, решила выступить в роли карающего, но доброго ангела:

— Чума на мою голову!… Слушай, ты, дезертир: я не сдам тебя дорожной милиции, если не будешь "орать"!… - Это она его передразнивала… — Я тебя не выдам, ты понял, глупый дезертир, если ты немедленно уберёшься из моего купе! Сюда скоро должен другой человек подсесть, и тогда тебе не поздоровится, понял, чумовой?!

— Всё ты врёшь! — прохрипел солдат, и закашлялся, словно после газовой атаки на Ипре. — Думаю, никто сюда не подсядет, а уж проводница сама не решится к тебе даже постучать, не то, что нагрянуть с проверкой: ты у нас, видать, важная птица, раз в СВ разъезжаешь! Только что же любовничек разрешает тебе одной в поездах-то раскатывать?

— Да ты что несёшь? — перешла на жаргон парня Мышка. — Кто тебе такое наговорил? Откуда ты вообще знаешь, кто со мной ехать должен? Глюки у тебя, солдат, что ли? Поди, в Чечне служил, с "чехами" воевал, вот и научился в тех краях травку нюхать? Ишь, залез в чужое купе и наглеет тут! Думаешь, если девчонка, так на тебя управу не найду? Сейчас так врежу, что навсегда забудешь, что был мальчиком!

— Так я давно уже не мальчик, — прошипел парень, уже не кашляя, и Мышка, осознав, что он почти пришел в себя после ее неожиданного нападения, встала наизготовку, выставив одну руку ребром ладони вперёд и стараясь дышать соответствующим образом. Больше она не позволит накинуться на нее внезапно! Пусть только шевельнётся, — она ему так наподдаст!…

— Шутник нашёлся самодеятельный… — Мышка оставалась в напряженной позе. — Так что, звать проводницу? Тут, кстати, неподалёку начальник поезда едет, — пойду, наверное, предупрежу его, что ко мне заяц влез беспаспортный… ты же без документов, а, дезертир? По глазам вижу — беглый…

Тут до нее дошла нелепость сказанного: "беглыми" на Руси прежде называли крепостных крестьян… Значит, и парень этот — был "в крепости"?… Забавно прозвучало… И как-то ей жаль дезертира стало: другие увальни, типа него, на лекциях в карты и "морской бой" режутся, на экзаменах взятки дают, когда сразу сдать не удаётся, — всё потому, что отцы-молодцы за них горой стоят, откупают лбов здоровенных от армии, чтобы по жизни поторопились напакостить и опыт приобретали светской подлой жизни… А этот белесый, даром, что огромен, как солдат швейцарской гвардии, но пожалел ей врезать, как следует… Нерешительный… А значит: неплохой человечишко, только попал в переделку… Нет, не сдаст она дурачка поездной милиции, они его немедля ссадят с поезда и будут парня потом судить военным трибуналом, или просто накажут дико… Знает она этих военных! Просто так пацаны из армии не сбегают…

Рассердившись на свою мягкотелость, Мышка выдернула из пиджака, висевшего на вешалке, пояс и в два счёта связала руки парня морским узлом.

— Вот так, хороший мой… Теперь ты — мой пленник: поиграешь с испорченной тетенькой в плохие игры?… Что ржешь, мой конь ретивый?! Ты еще смеяться можешь, заяц? Лучше объясни мне, откуда ты знаешь, что ко мне никто не подсядет? Или ты за мной следил, когда я поезд садилась? Ты же с бабкой по перрону мчался, как авиалайнер сверхскоростной…

— Экая приметливая блондиночка! — заметил солдат, ухмыляясь, и даже не делая попытки освободить руки. Видимо, решил успокоить Мышкину бдительность.

— Молчи, белобрысый! Я — пепельно-русая! — поправила Мышка. Всё-таки, она оставалась женщиной, даже в столь нелепой ситуации, как сложившаяся… — Не отвлекай! Отвечай по существу на поставленный вопрос!

— Да ничего секретного: переходил из вагона в вагон, спросил у проводницы, где находится вагон-ресторан… Объяснил, что домой еду из армии, комиссовали, мол… она и поверила, даже билет не попросила: хорошая такая тетенька, на сибирячку похожа… Добрая, пухлявая, разговорчивая… Она еще у меня спросила вначале: не в ее ли вагон я тороплюсь? Удивился, а она пояснила: едет тут у неё в пятом купе девочка тощенькая, к ней, мол, должен мужчиночка подсесть на одной из станций, и билет девочка уже предъявила за своего кавалера, а только того тю-тю, нетушки… речь у твоей проводницы такая забавная, колоритная…

Мышка даже присвистнула от удивления: вот так Фаина! Кто бы мог подумать, что слоноподобная проводница способна на такую щедрость души?! Понравился ей, значит, белобрысенький…