Светлое прошлое, или Полный Назад!

Но те двое прекрасных людей из ее видения шли по другой планете! Под ногами их колосилась, зеленела, отливала изумрудом и сапфиром дивная трава, доходившая гордой паре почти до пояса. Трава слабо колыхалась на ветру. Коса женщины тоже чуть подрагивала от ветра, как и рыжевато-светлый чуб мужчины. Облака плыли над ними в вышине такие странные и знакомые: белопенные, с легким отливом голубизны и лазури. Вдали виднелся лес, высоченный, дремучий, темный, словно вовек не касался его топор дровосека. Мужчина и женщина вдруг обнялись слегка, словно ласкаясь.

Она взяла его под руку, и они пошли быстрее по видимой лишь им двоим тропинке в густой высокой траве, расступавшейся пред ними в стороны. Солнце, какое-то странное и более ласковое, несмотря на свою яркость, осветило их спины. Мышке так захотелось туда, к ним, вдохнуть воздуха неведомого знакомого мира и там остаться навсегда, — как вдруг ее словно вытолкнуло оттуда: она разом пришла в себя, очнулась, открыла глаза.

Трое мастеров смотрели на нее с интересом и вниманием, совершенно нетипичными при окончании подобных сеансов. Мужчина мигом пришел в себя и забыл о своем интересе. Целительница сама молча указала ему на дверь, взглядом повелев выйти. Дочь ведьмы, темноволосая, прозрачно-хрупкая девушка, вдруг загрустила и сама вышла из помещения, в котором догорели все заговоренные свечи. Ведьма смотрела на сияющее лицо своей посетительницы с тоской и светлой грустью. Спросила коротко:

— Ты была далеко, Русалочка? — даже кличку она ей придумала точно такую же, как в том, другом мире, где целью обряда было исцеление физическое.

— Да, я была далеко, — ответила девушка. — Наверное, об этом и рассказывать нельзя. Я была на другой планете и видела иных людей. Любовь Фёдоровна, вы уверены, что вы никогда ранее меня не видели?

— Уверена, моя милая! — вздохнула целительница. — Голова твоя более не болит, не жмёт, не давит на затылок? Отлично! Потом сделаешь томографию, пусть проверят, полностью ли рассосалась гематома. Разумеется, мы с тобою никогда не виделись прежде. У меня отличная память! А у тебя — запоминающаяся внешность! Такие лица не забываются. Тебе кажется, мы знали друг друга раньше? И в чем проявилось наше знакомство? Мне лишь мнится, что некогда я видела тебя во сне. Но подробностей этого сна совершенно не помню.

— Вы вылечили меня, а после предложили мне интересную работу, всех деталей которой сами не ведали, — потому что вы выступали лишь в качестве посредника от лица некоей могущественной и непонятной организации. Совсем ничего не помните? Считаете, что я — неисправимая фантазерка?

— Нет, не считаю, — лицо целительницы осветилось извиняющейся недоуменной улыбкой. — Просто я ничего этого не помню. Но лицо твое мне знакомо, девочка. Ступай! Если будет на то воля создателя миров, мы еще встретимся!

Уже на следующий день Мышка полностью забыла о мучивших ее с самого возвращения домой из Москвы головных болях. Она решила перестать думать постоянно о том, что было с нею совсем недавно, пытаясь убедить себя, что ей всего лишь привиделся удивительно убедительный красочный сон. Что не было никакой ее семейной жизни с Максимом: все она это увидела во сне, в поезде!

Полностью отдавшись учёбе, Мышка нередко сталкивалась в течение весны с парнем по имени Максим, так похожим на ее возлюбленного из Сибири. Только этот Максим не знал ничего о Мышке и их былых отношениях: он избегал даже встречаться с нею взглядом и вел себя, как ученый "сухарь", стараясь лишний раз ни с кем из девушек не разговаривать. Впрочем, и юношей местных он тоже всячески избегал, стремясь к дистанцированию, тщательно скрывая ото всех свой внутренний мир. Однако, с Мышкой ему порой приходилось вынужденно контактировать: их вдвоем неизменно делегировали участвовать в различных конференциях и конкурсах. Но в личные разговоры, после того дня, когда Мышка сама с ним заговорила, они более не вступали. До одного октябрьского дня, изменившего всё, как в сказке.

В тот неожиданно высветившийся солнышком день начала октября, Мышка недолго, по окончании лекций, посидела в читальном зале, где никого из их группы не было, кроме вечного "книжного червя" Максима, и вышла на улицу, к остановке. Почему-то в библиотеке ей не хотелось находиться тогда, когда там готовился к семинарам Максим: возникало впечатление некой диссоциации происходящего, словно рядом сидит ее муж, она чувствует неповторимый аромат его тела, но этот человек не знает ее!

Желудок остро сердился на хозяйку, требуя к себе большего уважения. Совсем она, с этой учёбой, наплевательски относится к здоровью! Решено: хватит на сегодня занятий! Сейчас потратит в магазине большую часть своей стипендии, которую недавно выдали в кассе, и устроит пир себе и коту!