Светлые аллеи

у

дар молнии

На пересечении Варшавского шоссе и Третьего транспортного кольца стоит здание из красного кирпича кажется, дореволюционной постройки. В нём был Дом культуры Коммуна. По крайней мере еще лет 10-15 назад в нём проводились какие-то культурные мероприятия. Тогда же в начале восьмидесятых это был обычный Дом культуры, каких было десятки если не сотни по всей Москве. Но дело вовсе не в нём. За этим зданием в глубине находился маленький заводик. И территория его была небольшая и сам он располагался в старых двухэтажных и одноэтажных кирпичных домишках, построенных еще при царе-горохе. Заводишко выпускал один тип продукции, но огромное количество её вариантов. Назывался этот заводик Молния. Так-как собственно и производил застежки-молнии. Застёжки эти были различной длины, цвета и материала. Застежки для брюк, джинсов, юбок, курток, спортивных и обычных, в том числе, лётных, полярных, с огромными языками и микроскопическими для женской одежды, для обуви, сапог и ботинок. Повторюсь, номенклатура этих самых застёжек была огромна. Продукция завода отправлялась по всей нашей бескрайней стране под названием СССР. Не удивлюсь, если таких заводов можно было по пальцам одной руки пересчитать. Во время строительства Третьего транспортного кольца его снесли, мешал новой дороге, а дом культуры Коммуна выжил, оказавшись впритык к ТТК. А тогда в начале восьмидесятых ноги привели Алекса к проходной этого завода. В руках он держал направлении из бюро по трудоустройству Советского района города Москвы, в который он отправился в поисках работы на время летних каникул. Не хотелось напрягать деда, решил найти работу сам. Кто-то подсказал о наличии такого органа, который поможет трудоустроиться на лето на пару месяцев. В отделе кадров завода молодая и привлекательная женщина, выслушав Алекса, согласившись с его доводами и направила в цех на временную работу, попросив принести справку с места учебы. В цеху, куда он попал, было сумрачно и прохладно. Вообще, внутреннее убранство завода производило впечатление какого-то исправительного учреждения, концлагеря. Сам завод напоминал какой-то средневековый замок в осаде. Ни одного окна наружу, один вход, он же выход с вооруженной охраной в будке. Прошмыгнуть невозможно, стоит вертушка, открываемая охранником. Зона досмотра в коридоре перед выходом. Жуть! Тем не менее надо было работать. Алекса посадили за огромный железный стол, чёрный и страшный. Алекс предположил, что на этом столе пару сотен лет назад белые плантаторы разделывали тела афроамериканцев или попросту, негров. Отделяя их чёрные души от чёрных тел. Вот он поэтому такой весь чёрный и страшный. На столе стоял огромный ящик с замками от молний. Алексу объяснили, что надо сортировать вручную эти замочки, отделяя нормальные от бракованных. Алекс принялся раскладывать эти замки на две кучки, слева брак, справа норм. Через пару-тройку часов работы в глазах появились мухи, звёздочки, мерцание алмазов и он понял, что эта работа не для него. В обед, когда все разошлись для приёма пищи, он молча встал, помыл руки и отправился в отдел кадров, располагавшийся возле входа. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он постучал в дверь и вошел. Начал с порога:

– Работа нудная, неинтересная, глупая, одним словом, бабская. Не для меня.

В этот момент в кабинет вошла женщина. Алекс увидел её краем глаза. Он стоял, потупившись и разглядывал новые свои кроссовки, синие с тремя белыми полосками. На днях он отстоял четыре часа в очереди в магазине Симферополь. Купил две пары кроссовок, больше не давали.

– Да ты садись, садись. В ногах правды нет. Сейчас разберемся, подумаем, может что и придумаем. Вот Зоя, не хочет парень замки перебирать. Говорит, это работа не для него. Студент на время каникул к нам.

– Да я уже слышала, когда входила. А ты его Надежда Николаевна отправь в цех к грузчикам- упаковщикам, там сейчас полбригады в отпусках, люди нужны.

– Да я его в третий отправила, там женщины в основном, поспокойней. А в упаковочном сама знаешь, какая публика, вмиг парня испортят.

– Мы ещё поглядим кто кого испортит. Пойду в упаковочный, грузчиком, уж не забоюсь вашей публики.

Алекс пробурчал это с вызовом и шмыгнул носом.

– Парнишка боевой, давай Надежда Николаевна, я его провожу к Марине Михайловне. Пусть трудоустраивается, а я буду захаживать, поглядывать, чтобы парня не обижали. Возьму его, так сказать, под свое крыло.

– Ох Зойка, посадят тебя за растление малолетних, испортишь парня.