"Светлые арийцы" и "посланцы темных сил". Заметки об особенностях современной антисемитской и расистской пропаганды

Итак, нацистский арийский миф строился по оппозиции "мы" - "они" и создавал исключительно двуцветную картину мира. Светлое противопоставлялось темному, доброе - злому, Правда - Кривде, порядок - хаосу и, наконец, Бог - Дьяволу. Это представление переносилось и на историю, в которой оставшийся в далеком прошлом счастливый Золотой Век сменялся эпохой несчастий и катастроф (Кали-юга). Люди Золотого Века изображались мудрецами, героями, равными богам. Это и были арийцы, которых рассматриваемый миф сплошь и рядом отождествлял с прямыми предками германцев. Но, если доброе начало персонифицировалось этим мифом в арийцах, то и для злого начала надлежало найти какого-то реального субъекта. Тут-то миф и выводил на историческую сцену евреев, изображая их полными антиподами славных арийцев, разрушителями всех их величественных достижений.

История, как известно, повторяется, и, начиная с 1970-х гг., арийский миф нашел уютное пристанище в идеологии формировавшегося в те годы нового русского радикального национализма. Достаточно сказать, что первым энтузиастом "Влесовой книги" в СССР стал В. И. Скурлатов, который, с одной стороны, в своих "научно-фантастических произведениях" активно популяризировал содержавшиеся в ней идеи о "славянах-арийцах", а с другой, являлся неутомимым участником борьбы с "международным сионизмом". Это он издал одну из самых радикальных антисионистских книг "Сионизм и апартеид"(Киев, 1975), содержавшую откровенную антисемитскую пропаганду. Мало того, в 1983-1985 гг. он вел спецкурс "Критика идеологии сионизма" в Университете дружбы народов им. Патриса Лумумбы. Именно в те годы он стал одним из кумиров членов объединения "Память",которым импонировала идея противостояния "еврейскому господству". Итак, миф о "славянах-арийцах" формировался в русле борьбы с "международным сионизмом". Не случайно такие ярые пропагандисты "Влесовой книги" как В. Скурлатов, В. Емельянов, Д. Жуков и И. Кобзев стояли у истоков движения "Память" и одновременно снискали славу неутомимых борцов с сионизмом, открыв по сути дела новую эру в борьбе за "окончательное решение еврейского вопроса".

Среди тех, кто заложил основы русифицированной версии "арийского мифа", был один из признанных лидеров русского патриотического движения 1970-х годов В. Емельянов. Он не скрывал своей веры в великую русскую дохристианскую цивилизацию, будто бы обладавшую богатой письменностью и культурой. Древних ариев, пришедших когда-то в Индию, он представлял "арийцами-венедами", принесшими на Индостан "нашу идеологию, сохранившуюся в основе индуизма и йоги". Венеды, они же арийцы, одно время якобы господствовали и в Восточном Средиземноморье, дав название Палестине ("Опаленный стан").К этим "венедам" автор относил и финикийцев, не желая уступать семитам лавры изобретателей алфавита. Всю континентальную Европу и Скандинавию до появления германцев также заселяли будто бы "славяне-россы", или венеды. Емельянову было "вполне ясно", что "единственными автохтонами Европы являются венеды и прибалтийские арийцы", а кельты и германцы пришли будто бы из глубин Азии.

Именно венеды составляли "становой хребет арийского языкового субстрата" и были основными хранителями "общеарийской идеологии". Чистота языка и идеологии сохранилась якобы только "на просторах от Новгорода до Черного моря", где долго держалось представление о "триединстве трех триединых троиц": Правь-Явь-Навь, Сварог-Перун-Световид, Душа-Плоть-Мощь. Там царил истинно "Золотой век", "понятия зла не существовало". Емельянов упивался восхвалением "русского дохристианского прошлого": русичи жили в гармонии с природой, имели лучезарную идеологию, лишенную слепой покорности перед Богом. У них якобы не было ни святилищ, ни жрецов. Носителями"оккультной мощи" были женщины-йоги, что якобы вообще было свойственно арийцам. (Отмечу, что все это резко расходится с данными современной археологии о жизни восточных славян в дохристианский период). В своих построениях автор широко использовал материалы"Влесовой книги", прибегая к обильным цитатам из нее и ища в них остатки истинного русского мировоззрения, того, что составляло "душу народа".