Светлые крылья для темного стража

— И не подумаю! Тезис первый и единственный. Если хочешь жить долго и счастливо, никогда не знакомь своих друзей между собой. В противном случае ты невольно окажешься в роли дворника, который убирает чужой мусор и которого за это все пинают.

В дверь нервно постучали. Меф вопросительно оглянулся на Дафну. Та пожала плечами, показывая, что никого не ждет. Меф открыл. В дверях, глядя на него в упор, но явно его не видя, стоял Мошкин. Щеки у него были розово-пятнистые, как у помидора, который срывают заранее, чтобы он дозрел в ящике.

— Эй! Проснись! — Меф помахал у него перед глазами ладонью.

— Как вы тут живете? Как? Как? Как? — спросил Мошкин с ужасом.

— Одного «как» вполне достаточно. Нормально живем. Чайник есть, турник во дворе есть, а турник — это основа жизни… Опять же дачи на Рублевке, в которую должен врезаться трейлер, нам не попалось, — пояснил Меф.

Евгеша, не слушая, смотрел сквозь него взглядом патентованного городского сумасшедшего.

— Меня только что смертельно оскорбили!.. — сказал он, прыгая губами.

— Где?

— У вас в коридоре!

— Кто?

— Какие-то два парня. Я их первый раз в жизни вижу. Они вышли из комнаты, а я попался им на пути. Они меня выругали, один небрежно толкнул в грудь, и они ушли. Я мечтал, чтобы они меня ударили. Ведь мечтал же, да? Если бы меня ударили, я знаю, я бы дрался.

— Ты им что-то сделал? — не поверил Меф.

— Ничего. Просто коридор узкий. Ну почему со мной вечно такое, почему? — страдальчески произнес Евгеша.

Буслаев усмехнулся.

— Не подскажешь, который час? — спросил он после короткого размышления.

Мошкин нашарил взглядом висевшие на стене часы.

— Три двадцать.

Меф поднял глаза на циферблат.

— Купи очки! Четыре двадцать, — лениво поправил он.

— Разве? — удивился Евгеша. Он снова хотел посмотреть, но Меф поймал его голову и насильно отвернул от часов.

— Нет, одного раза хватит! Ты не склеротик! Вспоминай: три двадцать или четыре двадцать? Быстро!

— Ну хорошо… Четыре двадцать. Я ошибся, прости! — страдальчески признал Евгеша.

В ответ Меф толкнул Мошкина в грудь с такой силой, что Евгеша улетел на диван и плюхнулся рядом с наблюдавшим за ним Корнелием.

— Ты чего? — озадачился Мошкин.

— А того! Зачем ты уступил? — заорал на него Меф.

— Ты о чем?

— Ты был прав! Сейчас три двадцать!!! Я тебя нагло обманул, а ты проглотил!

Мошкин провел рукой по лицу с такой силой, будто желал вообще стереть лицо.

— Да, но я подумал, что, может, я не прав… — начал он.

— Не надо думать!!! Ты смотрел на часы! Своими глазами! Ты видел время! Зачем ты уступил?

— Сам не знаю, — признал Мошкин. Не пытаясь встать с дивана, он печально смотрел в потолок. — Я подумал: зачем спорить из-за ерунды? И вообще, что это меняет?

— Вот именно, что это меняет? И когда тебя толкнули, тебе не хватило уверенности. Ты сказал себе: «Что это меняет?» — и отправился страдать дальше. А надо было не страдать, а врубить!

— Правильно! На два шага и по хлопку! — прошептал Корнелий и, внезапно подскочив, выбежал в коридор.

На его исчезновение никто не обратил внимания. Мошкин и Даф смотрели на Мефа. Мошкин с преданным собачьим выражением, Даф — негодующе.

— Чему ты его учишь? — возмутилась она. — Ну хорошо! Допустим, Мошкин подрался бы с этими парнями. Были бы вопли в коридоре, шум… Прибежали бы еще парней двадцать — это же их общежитие. Ты бы, Меф, конечно, тоже выскочил, ввязался, и началось бы…

— Ну у тебя и воображение! — поморщился Буслаев. — «Был бы у меня внучок Иванушка, да сидел на лавочке да кушал бы яблочко, а полено б упало, и внучка бы прибило!» Чем больше думаешь в драке — тем больше получаешь.

— Подумать лишний раз никому не повредит. Смотри на вещи реально. Допустим, вы с Мошкиным их расшвыряли. Кто-нибудь из южан выхватил бы нож — у них с этим легче легкого. И что?

— А ничего, отрубили бы первым трем руки, остальные бы убежали… — хихикнул Меф, однако заметно было, что он озадачен.

— То-то и оно! А так Женю толкнули, но он поступил мудро — первым остановился. Пусть даже самолюбие немного и пострадало, — сказала Даф.

Меф, умевший ценить клишированные фразочки в искаженном контексте, расхохотался.

— Мудро ты поступил, Женя — первым остановился! — повторил он.

Мошкин посмотрел на Даф взглядом раненой лани, которую идут добивать.

— Я не Женя. Я Евгеша, — тихо и безнадежно сказал он.

Меф поперхнулся и больше не лез со своей иронией.

В дверях, сияя, нарисовался Корнелий. Веснушки самородным золотом осыпали его щеки.

— Ты отомщен, друг! Я нашел твоих парней! — сказал он Мошкину.

Мошкин вскочил. Меф захохотал, а Даф не на шутку встревожилась:

— Что ты с ними сделал?

— Сделал? Да ничего. Ребята оказались сознательные. Поначалу попытались сломать мне нос, так, для знакомства, но раздумали и ушли в военкомат проситься защищать родину. Надеюсь, в военкомате оценят их патриотический порыв, — сказал Корнелий, пряча флейту.

— ЧТО???