Светлые очи мага Ормана

— А мне деваться некуда. Кто мне поможет, если не Орман и его орки? Будь у меня много гномов и еды — не стал бы никого приглашать, — он сдвинул на затылок шапку и откинулся на спинку кресла.

— А стал бы тоже на дорогах посланников Ормана караулить! — хмуро продолжил Ут. — Как Иситио.

— Ну, это ты зря, — царь примирительно похлопал Ута по плечу. — У меня такая политика: я никого не трогаю, и меня никто не трогает. Со своими предателями разобрались бы потихоньку и все дела. Живем, работаем, торгуем.

— Вот и все так рассуждают, — продолжал бурчать Ут, скидывая царскую руку. — Все хотят чистенькими остаться.

— А мировую войну устроили? — Урслог сложил руки на груди. — Кому оно надо? Орману?

— Орман своих защищает — и все. Мы ни на кого не нападаем!

— Ага! Так чашка моя значит, все же больше подходит? — он снова попытался накрыть ею кружки. Опять не получилось, и он махнул рукой. — Это временно не нападаете. А вот как маг власть возьмет, тогда посмотрите — сразу врагов будете искать. Как кто пикнет слово против него, так и будет считаться, что опасный враг.

— Так чего ж ты договор подписывал? — грозно хмурил брови хоббит и все порывался встать, но гном его придерживал за рукав.

— Так некуда же мне деваться, родимый, — причитал гном, стуча себе в грудь и хитро щуря глаза. — И вот пункт туда занесли — что последствий не будет, если я выйду. Это мне очень понравилось. Прямо гора с плеч.

— Я тебе покажу последствия! Там не так было написано, читать надо внимательней.

Серый рассмеялся. Похоже, даже Ут уже забыл, что договор ненастоящий. Он рассеянно крутил в руках пустую серебряную кружку из-под чая. К нему подошел незнакомый гном.

— У вас кружка пустая, не желаете ли еще одну?

— А зачем мне две пустых кружки? — непонимающе уставился на него Серый, тут же смекнул что-то. — А хотя… давайте, — он кивнул, памятуя, что гномы шерну не пили и, значит, слов его не поймут.

Вторую кружку ему принесли с чаем. Пока спор был в разгаре, парень незаметно сунул одну в карман. Очень уж понравился драгоценный камень на ней. Чисто изумруд сверкает. Вот если, правда, изумруд? Тогда вернется домой — ни за что не продаст. Будет выпендриваться перед гостями — чай с нее пить. И ведь менты не придерутся, что украл. Откуда он мог украсть такое? Убедившись, что исчезновение чашки прошло незамеченным, он окинул взглядом зал. Может, еще что плохо лежит?

В зал вошел Влад. За два часа, что он отсутствовал, он не только успел искупаться и побриться, но даже одежду постирал и выгладил. Скорее всего, ему, конечно, помогали — сам бы не успел за это время. Лицо у него довольное, как у кота на масленицу. Сел на скамью, вытянул ноги. С удовольствием глотнул поставленный перед ним чай. Потом зыркнул на Серого:

— Иди, купайся. А то воняешь, как дохлая крыса.

— Ой-ой-ой! — обиделся Сергей. — Тоже мне чистюля. Давно ли сам-то вонял? — он провел рукой по редким волоскам на подбородке. — А ты че опять ножом брился?

— А чем еще? Бритвы не подвезли. С мылом лучше идет. Правда, мыло у них странное — цвета крысиного помета, но пахнет приятно и пенится неплохо.

Сергей снова потрогал подбородок.

— Не, я на такие подвиги не способен, — скептически скривился он. — У меня дома бритва с четырьмя лезвиями. Буду лучше бороду, как гномы отпускать. Вот номер будет, когда вернемся, — он одновременно вспомнил про чашку в кармане и залился счастливым смехом. — Ладно. Куда идти-то? — он увидел Гилну, ожидающую его с сероватой тканью в руках — альтернатива полотенцу. — Слушай, а ты с ней купался? Тогда понятно, почему ты меня не взял. Третий лишний, — и пригнувшись, быстро нырнул в темный проход, пока мент не успел дать ему по шее.

Теперь Влад прислушался к разговору за столом.

— Я вот что тебе скажу, — басил Ут с угрожающими интонациями, снова порываясь встать. — Ты ведь Ормана не видел ни разу, так зачем зря говоришь?

— А скажу тебе честно, я и не хотел бы увидеть его. Он ведь маг. Вдруг потом тоже буду его восхвалять на каждом углу?

Влад хмыкнул, удивившись, насколько слова Урслога созвучны его мыслям. Не все так гладко в датском королевстве. Он снова пригубил напиток, и, вздрогнув, пролил его. Хорошо, что не на себя — на стол. Из того прохода, куда ушел Серый купаться, раздался отчаянный крик.

19 июня (3 Синего), где-то над Аксельской грядой