Светлый ангел

Что за идиотский вопрос? Некоторые фразы становятся просто наваждением. Что он здесь делает? Да ничего не делает. Пришел дать своей служащей нагоняй. Не поленился.

Пришел… А кто его звал? Мог бы подождать до завтра… Все так же красив. Даже будто стал стройнее и смуглее от загара. Неужели еще раз успел смотаться на свой остров? Кстати, как это место называется? Надо же знать, где… откуда… А чего этот мистер так взъерошен? Ему-то о чем беспокоиться? Появление Джастина повергло ее в смятение. Что делать? Как вести себя?..

— Здравствуйте, мистер Браун. Заходите.

— Мы что, опять на «вы»?

— Заходи… Дует.

Да что это, в самом деле? Что она — любовница, к которой можно завернуть попросту, без предупреждения? Тогда почему с тех пор, как они вернулись, он ни разу не позвонил? Что же этот тип думает, мол, стоит ему заявиться, ненароком вспомнив о ней, как она тотчас растает от счастья и бросится к нему в объятия?

— Вот, решил навестить свою служащую. Ждал, ждал… Но сколько же тут езды до меня на такси? Все сроки прошли. Зайду-ка, думаю, уж не заболела ли…

— Мне фирма такси не оплачивает.

— Грубо, девушка. Ну да ладно, ничего… — Тут он вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и развернул его. — Мисс Вэйн, соизвольте объяснить, что это такое?

Это ее заявление об уходе со службы. Приняв несколько дней назад такое решение, она, естественно, не боялась теперь случайно обидеть большого босса, поскольку в его концерне терять ей уже было нечего. Но могло ли прийти Кэролайн в голову, что мистер Браун заявится к ней в дом, да еще с ее заявлением? Да кто она такая? Мелкая сошка, не более того. Так что же привело его сюда? Обыкновенное любопытство?

— Присаживайтесь, — ядовито сказала она человеку, который уже минуты две сидел в ее кресле.

— Остроумно, — заметил гость.

Оценил, значит, шутку. Если это шутка. Но о чем, собственно, говорить с ним дальше?

— Чашечку чая? — вежливо спросила Кэролайн.

— Сначала Кэрри, надень тапочки. У тебя ведь имеются домашние тапочки? А то ведь нас повсюду стерегут сквозняки. А насчет чая не уверен. Выпить… покрепче ничего нет?

Еще и выпить ему! Покрепче! Нахал!

— Извини, дорогая, это шутка. Я сам позаботился.

Он сходил в прихожую, принес бутылку явно дорогого коньяку и поставил ее на кофейный столик.

— Уж простите, мистер, но в мои сегодняшние планы не входило распивать спиртное с незваным гостем.

— Опять на «вы»?

— Мне так удобнее.

Кэролайн присела на край кресла, демонстративно показывая этому человеку, что при нем даже у себя дома чувствует себя скованно. Хотя больше всего на свете ей хотелось сейчас подойти и плюхнутся к нему на колени, за коим действием непременно последовали бы объятия и поцелуи.

— А что это, мистер Браун, вас так возбудило мое заявление? Не поленились даже лично приехать… Таких служащих, как я, на каждом углу по десятку.

О Боже! Что она плетет? Надо бы послушать, что он сам скажет, а не превращать ситуацию в пьеску из театра абсурда.

— Обычно я зорко слежу за всем, что происходит в моем концерне. А вы особо ценный сотрудник, так что на моем месте обеспокоился бы любой бизнесмен.

— Но у любого сотрудника есть право выбора, не так ли?

— Допустим, — сказал Джастин, отвинчивая крышечку бутылки. — Но у меня, мисс Вэйн, сложилось впечатление, что вам работа в нашей фирме нравится. Поправьте меня, если я ошибаюсь. И, кстати, был бы благодарен за предоставление хоть какой-то посудины. Не из горла же пить…

Кэролайн сходила на кухню и принесла высокий стакан.

— Да, мистер Браун, работа в вашей фирме до какого-то момента мне нравилась. Но сейчас кое-что переменилось… Так что простите, и не требуйте у меня никаких объяснений, поскольку это дело сугубо личное.

Джастин налил себе коньяку, неспешно сделал глоток.

— Значит, душа моя, бежишь от меня?

— Бегу. А что, собственно, вас так взволновало? Не думаете же вы, что ваши служащие обязаны работать у вас пожизненно? Вы всех увольняющихся подвергаете допросу с пристрастием?

Лицо Кэролайн пылало, сердце готово было выскочить из груди, так возбуждающе действовало на нее присутствие этого человека. Ох, как старалась она быть разгневанной, но это давалось с трудом. А ведь гнев сейчас единственное, что могло ее защитить. И еще одно: ни в коем случае нельзя предаваться воспоминаниям. Ничего не было! — твердила себе Кэролайн. — Ничего не было! Нечего и вспоминать…

— Просто интересно, отчего так внезапно вы разочаровались в своей службе. Может, нашлось что поинтереснее? Или уж так надоела работа у нас, что вы решили уволиться, даже не подумав о завтрашнем дне? Мол, само все потом как-то устроится? Да нет, — задумчиво проговорил он, поднявшись и расхаживая по гостиной, — не может этого быть. Не такой вы, Кэролайн, человек. В чем же причина вашего скоропалительного решения? Не поделитесь? Я весь внимание.

— Мистер Браун, перестаньте ходить туда-сюда, у меня от вас в глазах рябит. Что вы мечитесь?

— Извините, — сказал Джастин, возвращаясь в кресло и глядя на нее с довольной улыбкой большого кота, предвкушающего удачную охоту. — Так в чем все-таки дело? Объясните.