Светлый город

Края эти производили впечатление пестрого персидского ковра: в отличие от Великой Степи, где достаточно было одному народу победить, и все остальные перенимали его обычай, а речь у всех и совсем мало отличалась, на реках Северо-Запада было полно народов, каждый из которых имел нередко один город, как арждане, а то и не имел вовсе, как мокшет, вынужденные торговать через Арджань к западу от них или через земли народа Буртас к югу. Продавали они мед. Еще через Арджань везли много темного северного хлеба и невольников, как и везде по Великой реке. Любой вождь стремился избавиться от слишком бедных или слишком сметливых – людей, всегда вызывающих недовольство в дни испытаний. Суда с невольниками шли на юг, к Хазару и его крупнейшим рынкам. С Севера, где прокормить одного человека за долгую зиму стоит больших денег, или много труда, запасов и забот, на юг, в теплые благодатные земли, этот поток шел с незапамятных времен. Некоторые особо непоседливые, тяготившиеся однообразием северной жизни, сбегали сами, такие шли наниматься к нам в караваны или в войско. А невольников в Хазаре покупали персы, арабы и подданные царя Константинопольского. Если невольник попадался смирный, он, как правило, всю жизнь проводил в услужении хозяевам, в полевых или домашних делах. К буйным присматривались, после чего одна их часть попадала на галеры, другая – становилась военными наемниками. Многие из последних делали головокружительную карьеру. Не зря говорят, что испытания закаляют людей. Много ли вы видели сыновей вождей племен, которые могли бы попасть в другую страну и стать там крупным военачальником, а то и вовсе вязирем? Когда Хазары захватили, в числе земель, завещанных им Отцом множества, дельту Атыла, там уже были рынки, и никто не мог сказать, когда они появились, хотя было много легенд об этом.

Большой торговый корабль тянули вверх по Балоге сильные наемники, обычно из числа буртас. Их подряжали на работу, разламывая деревянную палочку, украшенную особым рисунком. Если на месте прибытия концы палочки у буртаса  и у кормчего сходились узорами, буртас получал хороший куш. Вскорости по левому борту показалась крепость Бал-Эхна, около которой добывали соль, необходимую для выпечки хлеба и заготовки рыбы. В Бал-Эхна Аря показала Ханукке молитвенный дом с голубыми куполами в форме луковиц цветов, которыми славился священный город Атыл. Похоже, местные священники так впечатлились куполами, венчавшими крышу гарема дворца царя на Белом острове, что соорудили такие же над храмом, думая, что так привлекут внимание Бога. Между тем в Атыле купола играли вполне практическую роль: сделанные как юрты, только каменные и на крыше огромной крепости, каждый служил одной из жен царя местом для уединенных прогулок, молитв и воспитанию малышей в духе открытых всем ветрам просторов Великой Степи. Действительно, золотые купола, далеко выглядывавшие над верхней кромкой стены крепости и отражавшиеся в водах Атыла, производили невероятное впечатление на представителей непросвещенных народов. Многие из них тут же простирались ниц, молились, а попав в Хазар (в харизматический город простых чужестранцев не пускали вовсе), принимали первую религию, о которой им удавалось узнать. И часто это была вера магометан или македонцев, и тех и других в Хазаре было куда больше, чем иудеев – хазарских воинов, которые зиму проводили в Священном городе, а как только теплело, разъезжались по окрестностям на свои участки, с юртами и всем хозяйством. Вот так действовали на язычников купола царского гарема, изображавшие золоченые юрты знатного рода. Их помог построить персидский архитектор. Хазары, весьма заносчивые и гордые люди, отличавшиеся удалью в бою, мало уделяли внимания наукам, не ценя ничего выше куража кавалерийской атаки всадников в крепкой броне, одетых в прекрасные яркие одежды, как на праздник.

Выше Бал-Эхны, по противоположному берегу Балоги, который здесь на редкость выше правого, как у Муромаа, расположился город народа мары - Кутыж. Здесь продавали меха с дальнего севера и отличный напиток пуре, приготовляемый из меда.

Дела государственной важности