Светлый град на холме, или Кузнец. Том 2

– Ну что ты говоришь такое, Дионисий?! И Сигурд тебя считает мудрейшим и лучшим учителем молодёжи, и уж тем более я.

Дионисий всё же рассмеялся, обнажая крепкие ещё, серые зубы, пододвинул мне угощение: засахаренных груш из прошлогоднего урожая. А ещё изюм – эту диковинку привезли недавно нам путешественники из южных стран, с берегов близких родине самого Дионисия.

– Ты даже вообразить не можешь, Сигню царица, что такое эти ягоды. Из таких вот ягод и производят вино волшебного цвета лалов, как в твоей короне. Знаешь, если бы дикие даны и норвеи не подстерегали корабли в узких проливах, к вам приходило бы их в сотню раз больше. Хорошо ещё, что у вас самих корабли имеются, встречают торговцев иноземных.

Дионисий с наслаждением отправил в рот несколько вяленых виноградин.

Я впервые видела, чтобы он с таким удовольствием ел. На мой вкус ягоды эти, как, впрочем, и груши были чересчур сладкими, приторными, хотелось запить их чем-нибудь кислым, хотя бы вином. Но я не спорила с Дионисием, знающим каковы они на вкус, когда их только снимают с ветки… а он долго и вдохновенно рассказывал о «благоухающих гроздьях, пронизанных солнца лучами, подобных кускам полированного электрона…» он мог бесконечно рассказывать о чудесах своей покинутой страны, а я – слушать и представлять себе её как сказку…

Я пришла провести время, а не для серьёзного разговора. Поэтому слушала старика, а сама думала, сильно ли рассердился Сигурд, когда девчонка соврала ему, как я просила, что не нашла меня. Но в любом случае, искать он меня не станет, займётся делами, в кузницу собирался сегодня…

Я почти задремала под монотонный голос моего учителя, когда в дверь к Дионисию неожиданно и резко постучали.

Дионисий изумлённо и почти испуганно посмотрел на меня, таким стуком ещё никто не стучал к нему, обычно уважительно, осторожно…

Не дожидаясь позволения, Сигурд распахнул дверь. Я поднялась. Он стоял в низком для него дверном проёме, не входя внутрь. Мне казалось, от него дым валит, так он был разъярён.

– Великий конунг, ты пришёл ко мне? – очевидно притворяясь простодушным, тонким голоском произнёс Дионисий, меж тем бледнея.

– Прости, Дионисий, сегодня – нет. Дроттнинг, не соблаговолишь ли сопроводить меня в терем?! – переведя на меня горящий взгляд и, сверкнув невольно, белыми зубами то ли в усмешке, то ли в оскале, сказал Сигурд, и как мне показалось в этот момент, сильно стараясь не рычать.

Любой другой испугался бы его в это мгновение, как испугался Дионисий, что я поняла по побледневшему совсем лицу старика. Но я не боялась. Я знаю, что для меня угрозы от Сигурда нет, и не может быть.

Мы молча прошли через двор, по терему, где в коридорах Сигурд так цыкнул, что разбежались все челядные прятаться по углам.

– Ты что дурака из меня делаешь?! – зарычал Сигурд, едва мы вошли в наши покои. – Зачем заставила девчонку соврать мне, думала, не пойму?

– Надеюсь, ты не прибил её? – спросила я, как можно тише и спокойнее.

Но по-моему моё спокойствие только сильнее заводит его. Боги, Сигурд, что ты взбеленился?!

– Перестань! – рыкнул Сигурд. – Что ты делаешь?! Все про вас с Гуннаром болтают, а ты ехать вслед за ним в Норборн хочешь?! При алаях выскакиваешь с этим?!

– Да ты что, Сигурд! – я едва не задохнулась от несправедливого обвинения. – Кто про нас с Гуннаром болтает?! Один Ивар, сволочь и мразь, и тот от злобы и из мести!.. Что о нас могут болтать?! – воскликнула и я тоже. Здесь, в этих отдалённых от других покоях, нас слышать не могли. Сигурд с умом в своё время их выбрал.

– Не смей так больше делать! – вскричал Сигурд.

– Да что я сделала?! За то, что встряла в твой разговор – прости, не должно было… Но я действительно подумала, что там эпидемия может быть… Но Гуннар… ехать к нему в Норборн?!.. Это последнее, что я хотела бы сделать! – продолжила защищаться я.

Он прищурился ещё пылая:

– Так ли?!

Теперь я взбесилась. В моей голове будто взорвалось:

– Пошёл к чёрту!

Я никогда так не говорила с Сигурдом.

Но и он никогда ещё не говорил так со мной. Ревновать к Гуннару… Что же это такое!? И ведь не оправдаешься, так он в голову себе вбил! Три месяца уж как Ивара нет в живых, как Гуннар в Норборн уехал, а он сегодня вдруг услышал в моих словах то, чего нет и не могло в них быть.

И ведь знает, что нет ничего, а себя изводит. И меня решил…

Или это то, о чём говорил Боян сегодня: «Ты как птица»… Но не Сигурду же бояться, что я «ускользну»!

Что мне делать с этим теперь? Птица… Сами Свана назвали. Но ведь ты, Сигурд, в мои Лебеди просился. Неужели думаешь, мне нужен кто-то кроме тебя?.. Что-то кроме тебя, твоей любви? Не можешь ты так думать! И не думаешь! Но говоришь!

Я направилась к двери, хотела выйти и хлопнуть изо всех сил. Но он схватил меня. Он никогда не делал так… Однажды было… похожее на эту ярость, в ночь, когда родился Бьорни у Агнеты с Берси, но даже тогда он не рвал одежды на мне. А сейчас в стороны полетели разорванные на четыре лоскута разом платье и рубашка под ним…