Светлый импульс

Окружающие люди до сих пор не знают, как именно мой отец сумел сменить немагический мир на магический. Но мне родители честно рассказали, как было дело. Моя мама, уроженка Оклуса, посетила мир Земли в качестве краткой экскурсии, в те времена, когда была совсем наивной и юной. Там, на Земле, она влюбилась в местного мужчину, преподавателя университета. Он, после долгих раздумий и колебаний, всё же плюнул на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте и ответил ей взаимностью. Но она не могла остаться в его мире, так как в таком случае ей пришлось бы проститься с магией навсегда. Увы, так уж устроен мир Земли – магия в нём отсутствует, а если на Землю пребывают гости из другого мира, то их магические силы быстро оскудевают и вскоре почти блокируются. Может остаться только повышенное везение и иммунитет от серьёзных болезней. И всё. Уж точно никаких тебе телепортаций, строительства жилья из ничего, полётов и тому подобных чудес. Итак, мамин магический фон начал истощаться. Может быть, мама и бросила бы свой волшебный мир ради любви, всё же она была романтичной, наивной и при этом храброй. Но именно в то время у отца обнаружили заболевание, причём на третьей стадии, которая, по словам врачей, уже не поддавалась оперативному вмешательству. Ему грозила скорая смерть, причём довольно болезненная и неприятная. Отец, конечно, начал лечение, но при этом даже не подумал взять больничный и сосредоточиться только на себе. По сути, он отнёсся к болезни философски. А Лита (так зовут мою маму) философствовать не собиралась. Никаких заклинаний или волшебных микстур она ему предложить не могла при всём желании, ведь магия на Земле не работала. Забрать его с собой тоже не могла. Посетить мир Оклуса мог только человек, в чьих жилах течет кровь местных жителей. То есть если бы она родила от земного мужчины ребенка, то забрать в свой мир смогла бы только этого ребенка, являющегося полукровкой. Но ей нужен был не ребёнок от её мужчины, а сам её мужчина, и её в этом можно было понять.

И тогда мамина подруга из Оклуса, умудрявшаяся кидать ей весточки, помогла найти решение, и рассказала о пустынном мире, где найдены бескрайние залежи магии; о мире, который много лет был совершенно пуст, а в данный момент находится в процессе колонизации. Мама воспользовалась всеми своими связями, растратила из резерва последние крохи магии, но отправила-таки Магистрам резюме моего отца, добилась, чтобы его рассмотрели в самый короткий срок. Заставила принять во внимание безвыходные обстоятельства, которые позволяли ей и отцу без сожаления покинуть Землю и не стремиться назад, подробно описала способности их обоих, которые могли пригодиться в строительстве. И тут моим родителям снова повезло. Их заметили. Настойчивость мамы дала свои результаты. В итоге, за моими родителями прибыл один из основателей-Магистров, который не поленился потратить несколько дней и несколько десятков магический кристаллов на то, чтобы перетащить их обоих на Диск.

Усилия Магистра окупились. Мой отец обладал инженерным складом ума, умел строить схемы, проектировать, мыслить масштабно, знал физику, химию, как в теории, так и на практике. Именно эти способности могли пригодиться (и пригодились) колонизаторам. Сами они, выходцы из Оклуса, были разбалованы магией и к техническому прогрессу никогда не обращались. Без сомнения, папины знания реально очень пригодились этому миру. Для того чтобы создать предмет из магической энергии, надо сначала досконально его представить, создать схему, тщательно прописать условия работы, технические характеристики, и, конечно же, его внешний вид и функции. К примеру, без него строительство защитной сферы было бы обречено на провал, так как люди с Оклуса не обучались углублённой физике, понятия не имели о свойствах материалов, не могли рассчитать нужный изгиб, ширину, прозрачность… И уж точно понятия не имели о компьютерных программах, призванных для подобных задач.

– С днём рождения, Ингрис, – улыбается мне папа, и его закрученные на кончиках усы задорно пытаются повторить каждое слово.

– Спасибо, пап, – бормочу я.

Расслабленность и спокойствие, которые пришли во время сна, незаметно утекают прочь, впитываются в декатовый пол. Вместо них на меня вновь наползает привычное смущение, и обнимает всё тело десятками прохладных липких лапок.

Но умение удерживать на лице нейтральное выражение давно доведено до автоматизма, даже если отвратительная горечь заполняет внутренности и царапает горло. Мне не хочется, чтобы папа заметил мою печаль, тем более что ничем помочь он точно не сможет. И вообще, по логике взрослых, у меня всё есть, и блага цивилизации, и семья, собственная комната… Не хватает спокойствия на душе, но это им понять не получится. Ведь опять же, с чего мне беспокоиться? Это не объяснить простыми словами.