Светлый лик, темный след

Татьяна Гармаш-Роффе Светлый лик, темный след

День первый

«…Меня нашли в квартире соседки, всю в крови, рядом с ее мертвым телом. По словам полицейских, убила ее я. Причем в состоянии алкогольного опьянения. Но я ничего не помню. Последнее, что сохранилось в моей памяти, – это вечер в ресторане. Я была там с мужем, мы пили шампанское. От него мне стало плохо… Сознание затуманилось, и я не представляю, что случилось потом. Мне нечего сказать в свою защиту. Знаю только одно: я не могла убить. Ни в каком состоянии я не способна поднять руку на живое существо, будь то зверь или человек. Тем не менее, все улики против меня. Я уверена, произошло какое-то ужасное недоразумение. Только мне никто не верит, и полиция не собирается искать дальше. Теперь мне грозит огромный срок…

На этом остановлюсь. Не хочу отнимать у Вас время на чтение подробностей. Расскажу, если Вы сочтете возможным взяться за мое дело. Оно выглядит безнадежным, понимаю. И все же прошу Вас, Алексей Андреевич, – нет, умоляю!!! – хотя бы попробуйте помочь мне. По отзывам, нет такой загадки, которую Вы бы не разгадали. Вы моя последняя надежда.

Ася Каверина»

Алексей Кисанов оторвался от чтения, сложил письмо и посмотрел на человека, сидящего по ту сторону письменного стола. Молодой мужчина в дорогом элегантном костюме – светло-серая шелковистая ткань, жилет в тон, белая рубашка и темно-серый галстук (в таком облачении уместнее ходить на светский прием, чем к частному сыщику), – ответил ничего не выражающим взглядом. Если не считать за «выражение» нескрываемое самодовольство.

– Что думаете вы? – обратился к нему детектив.

– Ничего, – пожал тот плечами. – Органы дознания предполагают ее виновность, раз вынесли обвинительное заключение. Окончательное решение примет суд. Я же ее адвокат. Мне без разницы. Мой долг ее защищать, и не важно, убийца она или нет.

Судя по пафосу, с которым была произнесена эта банальность, молодой человек ощущал себя героем сериала про юристов. Наверное, подобные дешевые заявления производят впечатление на юных девиц, которым еще невдомек, что пафос и самолюбование есть признак умственной недостаточности. Впрочем, в юности Алексей и сам о таких вещах не подозревал. Исходя из демократической идеи, что внешность не главное, часто делал ошибки в оценке людей. Пока однажды не осознал абсолютную ложность оной идеи и не понял: суть человека обязательно отражается в его физических чертах, а особенно в том неуловимом, что исходит от выражения глаз, лица, от жестов и даже осанки. А уж в интонации речи и подавно. И теперь он ясно видел: парень сделал карьеру адвоката исключительно ради социального статуса и доходов. Хлыщ, одним словом.

– Суд уже назначен? На какую дату?

– Пока не назначен. У нас есть легальные сроки для ознакомления с обвинением, но я постараюсь потянуть время – в разумных пределах, конечно.

– Потяните. Это даст мне пространство для маневра… Кто вас нанял? Ася?

– Ее отец, Каверин Серафим Петрович.

– Вас ему кто-то рекомендовал или он просто обратился в контору?

– Я в рекомендациях не нуждаюсь. Я с блеском выиграл несколько дел для его строительной компании.

Ща треснет, подумал Алексей Кисанов, глядя на надутую физиономию адвоката.

– Так что передать моей подзащитной? Вы беретесь за дело?

– Пока не могу дать ответ. Мне нужно узнать подробности.