Светлый лик, темный след

– И девушка не твоя, и парень этот заграничный тебе не друг, а все же ты тут крутишься, что-то вынюхиваешь… Нехорошо врать-то, сынок.

– Слушайте, какая вам разница, кто кому кем приходится? Говорю же: девушку похитили! Надо ее срочно найти!

– Я тебя застукал у двери в подвал. Это мои владения. Я за вверенную мне территорию перед начальством отвечаю. А ты все никак не хочешь мне рассказать, какого хрена ты там делал, у двери! Веревки увидел и всю историю с ходу сочинил? А сам, может, бомбу собираешься подложить, а?

– Да вот, держите, проверьте мой рюкзак!

– Мне твой рюкзак без надобности. Про бомбу я так, для примера сказал. Но ты катишь бочку на людей, с которыми я каждый божий день сижу за одним столом, хлеб делю. Вот и объясни, малец, на каком таком основании!

Роман возвел глаза к потолку. Этот въедливый мужик его достал. Проблема, однако, была в том, что помогать он не станет, пока не услышит историю, в которую поверит.

– Ладно, – неохотно согласился он, – слушайте. Мой отец – частный детектив, это правда. Он ведет одно странное дело… Рассказать о нем я не могу, тайна клиента. Но в рамках этого дела он узнал, что вот эта девушка, Полина, не отвечает на звонки своей сестры. А она должна была действительно поехать ужинать с парнем в ресторан в центре города. Этот парень только вчера вечером вернулся из Канады и сразу назначил Полине свидание. Она в него влюблена, поэтому согласилась. И мы точно знаем, что ехать она собиралась на общественном транспорте.

– Так, может, этот парень ее и…

– Дослушайте. Мой отец так и подумал, что этот парень, Кирилл, причастен каким-то образом к ее пропаже. И поехал его искать в ресторан. А меня отправил к дому Полины осмотреться. Но, зайдя в ресторан, он понял, что за Кириллом кто-то следит. А потом понял, кто: убийца. Настоящий, с пистолетом. Папа уже вызвал полицию и сделает все, чтобы уберечь Кирилла от пули до ее прибытия. Я бы предложил вам позвонить ему и убедиться самому, но, боюсь, что вряд ли он сейчас сумеет ответить на звонок. Тем не менее, наберите его номер и послушайте автоответчик. Он там представляется как хозяин детективного агентства «АКИС».

Роман протянул свой мобильный, на экране которого высветилось «Папа».

– Не надо, – Степан Николаевич отвел его руку с телефоном. – Теперь я тебе верю. Выходит, твой отец думает, что кому-то их свидание помешало?

– Именно так, – кивнул Роман.

– А чем?

– Мы не знаем. Но отец предполагает, что Кирилл собирался ей рассказать кое-что важное о близком человеке.

– Опять темнишь!

– Не имею права. Этот близкий человек – клиент отца.

– И твой отец считает, что Полинку умыкнули по дороге на встречу?

– Ну да.

– Причем именно здесь?

– Ну не в метро же, при всем честном народе. И не на Тверской.

– Разумно.

Роману на самом деле Степан Николаевич нравился. Уже тот факт, что он распознал нестыковки в первой версии его рассказа, делал ему честь. Как ни странно, но вопреки расхожему заблуждению мужчины логикой владеют ничуть не чаще, чем женщины. Роман с этим не раз сталкивался, слушая разглагольствования своих клиентов на темы политики или потуги на философию. Концы с концами редко у них сходились, чего они, в упоении от самих себя, не замечали. Роман даже стал предпочитать общение с женщинами: они, по крайней мере, не пыжились в старании изречь нечто с претензией на истину. Куда спокойнее рассуждать о высоте каблука или цвете губной помады – по крайней мере, никаких амбиций и больных самолюбий.

– Интересно, что же такое мог рассказать ей Кирилл? Такое опасное, что его хотят убить, а ее украли по дороге?

– Не знаю пока, Степан Николаевич. Если хотите, я вам расскажу, когда дело будет окончено. Но сейчас, прошу вас, помогите мне найти Полину. Ее кто-то поймал между подъездом и автобусной остановкой. И в вашем подвале свежие веревки. Кто мог это сделать?!

– Ловлю тебя на слове, парнишка. Потом расскажешь. Интересное у вас дело закрутилось, почище детективов по телику!

– Обязательно, обещаю. А вы веревки эти сохраните, пожалуйста, для полиции, на них действительно могут оказаться отпечатки. Так кто это мог быть?

– Пошли.

Степан Николаевич вышел в прихожую, снова надел куртку. Крикнул жене, что уходит ненадолго, и выпустил Романа из квартиры.

– Здесь недалеко, в двух домах, – говорил он, поворачивая из подъезда налево. – Но имей в виду: он хороший парень, честный. Просто он с трудом понимает, как тут жить надо… У себя в таджикской деревне ничему не научился, кроме как за овцами ухаживать. Или козами, не знаю. Короче, Мамет его зовут, грузчиком в «Пятерочке» работает. Я почему на него думаю, – не потому, что он плохой, ты это помни! А потому, что он привык подрабатывать, готов услужить любому, кто только позовет. Бабуси наши его часто просят сумки поднести или прибить что – никогда не откажет. Берется за все, хотя умеет мало. Но рвется. И если бы ему кто денег дал и сказал: схвати девушку по дороге и сделай то-то – он согласился бы. Добрый, да, но мозгу мало…

– Утешили.