Светлый оттенок тьмы

Одна пещера несколько отличалась от остальных. Вход был выложен камнями, разрисованными орнаментом, и заслон никто не поставил. Возможно, она была пуста. Но возможно, это была ловушка.

– Это пещера главного упыря, – неожиданно сказал Веретей.

– Правда? – усмехнулся Орест, – похоже, он и не думает прятаться.

– Не знаю, но он опасен.

– Не опаснее, чем я, – самодовольно заявил княжич и поднял меч, поигрывая клинком.

Он не хотел откладывать встречу с самым злостным своим врагом. Более того, он жаждал этой встречи.

– Ну где же ты, мерзкий упырь?

Зайдя внутрь, Орест обнаружил лабиринт коридоров. Он осторожно продвигался вперёд, выставив перед собой меч. В одной из комнат она обнаружил четырёх упырок, в страхе забившихся под кровать. Он не стал их трогать и пошёл дальше.

Все остальные комнаты были пусты. Мрачные стены, освещённые тусклым светом увядающих кристаллов, наводили тоску, и Оресту стало не по себе. Это место непременно следовало уничтожить. Сжечь к тиранам преисподней!

Он прошёл уже все коридоры, как вдруг набрёл на небольшой грот. Перед ним расстилалось озерцо с бурлящей водой. Клубья пара поднимались к сводам пещеры, под которыми, привязанная за руки, висела Кьяра.

Орест остолбенел. Он не ожидал увидеть её здесь, тем более такую – бледную, растрёпанную, с распухшими губами и волосами, выпачканными в крови.

Он тотчас же подбежал к ней и срубил верёвку. Кьяра упала прямо ему на руки и прижалась всем телом. Орест чувствовал, как она дрожит от едва сдерживаемых рыданий. Однако глаза оставались сухими.

– Кто так с тобой? – только и смог сказать Орест.

Кьяра не ответила. Щёки вспыхнули нездоровым румянцем, и он заметил огромную рваную рану на шее, уже начинавшую воспаляться. Орест наклонился и легонько дохнул на вздувшиеся края. Рана стала затягиваться, а жена повернула голову, ненароком коснувшись его щеки. Мягкий прохладный бархат её кожи… Словно глоток свежего воздуха в адской духоте…

Как, однако, она действовала на него, невыносимая упырка. Весь его пыл мигом куда-то испарился, и Орест почувствовал себя всадником, выбитым из седла. И это было нехорошее чувство. Как не вовремя… Орест нахмурился и скрежетнул зубами.

– Скажешь кто? – повторил он

– Карс…

Кажется, в голосе зазвенела грусть… или что-то другое? Оресту показалось, что в пещере стало нечем дышать, и глаза засверкали от злости.

– Он всегда тебя связывает? Или как?

– Он хотел принести меня в жертву…

Кого в жертву? Её в жертву? Прекрасную ярилицу, зажигавшую в изумительном танце сотни мрачных кристаллов? Да он, должно быть, совсем обезумел, этот наглый упырь…

– Зачем?

– Чтобы наполнить источник силой… Тебе удалось уничтожить цветы. Как?

– Это неважно, Кьяра. Скоро здесь не останется ни одного упыря.

– Зато придут волхованцы, Орест. Как ты не понимаешь? Они придут… и больше ничего не будет. Совсем ничего… Или ты с ними заодно? Может, ты именно этого и хочешь?

– Ни один волхованец не сунется на эту землю. Я тебе обещаю, – серьёзно сказал Орест.

– А каменные люди?

– Они помогут прогнать упырей.

– Они меня ненавидят, – прошептала она.

– Совсем нет, – Орест как-то странно посмотрел на неё, – ты им нужна.

Кьяра, из без того белая, как молоко, ещё больше побледнела и схватилась за горло.

– Значит, вот как… Хочешь отдать меня каменным людям?

– Если б хотел, то уже давно бы отдал, – отрезал Орест, – идём отсюда.

– Куда? – заупрямилась Кьяра.

– Куда-нибудь, где безопасно.

Времени было совсем мало. Орест сжал её покрепче и побежал к выходу.

Тем временем красные существа натащили достаточно веток и хвороста и разложили на поляне перед входами в пещеры. Сурья, поджидавший, пока брат выйдет наружу, дал команду поджечь костры, и они точас же занялись буйным пламенем.

Откуда ни возьмись налетели целые полчища гамаюнов. Они кружили над кострами, щедро посыпая их зловонными семенами чернобередки, и верещали так, что закладывало уши.

– Они довольны, что красной чумы больше нет, – радостно заявил Черноклюв, незаметно опустившийся рядом – и тем, что ты собираешься надрать всем зад – тоже.

– Как бы не оглохнуть, – усмехнулся Орест, – того и гляди, моя армия сбежит от такого подспорья.

– Первыми сбегут упыри. Они терпеть не могут чернобередку.

Уже через несколько минут поляна превратилась в пылающий ад. Упыри выползали из пещер, кашляя и давясь от едкого горького дыма, смешанного с ядовитым зловонием чернобередки.

Орест поставил Кьяру на землю, стянул кафтан, закутал в него с головой, и снова поднял на руки.

– Милая картинка, – неожиданно раздался голос брата.

Орест обернулся и заметил Сурью. Тот стоял, весь седой от кружившегося в воздухе пепла, и улыбался ехидненькой улыбочкой, за которую захотелось вмиг врезать помеж зубов. Однако выпускать жену из рук он не стал. Не хотелось, да и убежать могла. Хотя по тому, как она прижималась к его груди, было совершенно не похоже, что она готова сбежать. Однако, вполне возможно, что ему просто так хотелось.