Светлый оттенок тьмы

Кьяра зажмурилась, отгоняя наваждение, и прислонилась к его плечу, слушая, как по венам бежит молодая кровь. Кьяра слизала капельку пота, стекавшую по щеке, затем поцеловала в шею и впилась в неё зубами.

Какая же славная у него кровь! Вкусная, сильная, словно целительная родниковая вода. Она чувствовала, как свет наполняет её существо, как расправляются невидимые крылья, и вот она уже готова кружиться в неистовой пляске для духов ярильцев.

Кьяра не отпускала Ореста, пока он не рухнул на землю, увлекая её за собой. Тогда она осторожно выбралась из-под его тела и вытерла губы. Пожалуй, хватит с неё. Да и ему не мешало оставить. Вон как побледнел, даже слишком. Кьяра наклонилась и дыхнула ему в лицо живительной силой.

— Ничего, до утра очухаешься, — прошептала она, — и больше не станешь приставать.

* * *

— Эй, хозяин, вставай!

По щекам стекали холодные капли. Орест высунул язык и слизнул несколько капель с губ. Очень хотелось пить.

— Где вода? — сумел прохрипеть он.

— Кажись, ещё осталась на донышке.

Он разлепил веки и увидел над собой гамаюна, с кувшином, зажатым в лапах. Орест отнял кувшин и сделал несколько глотков. Голова кружилась, а шея саднила. Он дотронулся пальцами до ран, оставленных её зубами. На удивление, они почти затянулись. Неужели на этот раз пощадила, змея?

— Где эта… где моя жена? — спросил он Черноклюва.

— Только что ускакала.

— Вот дрянь, — в сердцах воскликнул Орест, и огляделся вокруг, — уже вечереет. Куда она опять умотала, на ночь глядя? Небось, к своему упырю?

— Да нет. На ней была сеть, а вокруг шеи сверкали самоцветы.

— Ага, напилась, тварь, теперь помчалась плодить свои богатства. Неужели ей мало?

— Я тут полёвку поймал, — сказал Черноклюв, — так она перед тем, как я её съел, рассказала, что видела хозяйку в поле с Волданом. Говорили про дань. Опять требует.

— Так скоро? — удивился Орест, — сколько же ей приходится зажигать?

— Вот уж не знаю. Но каждый раз, возвращаясь, она едва не падает с лошади от усталости. А если учесть, что ещё вчера она с дивницами плясала…

— А с дивницами на кой бес?

— Они иначе не могут, — уклончиво ответил Черноклюв, — пляшут себе, пока не перестанут светиться. А земли потом оживают.

— Какие земли?

— Мертвые…Так ещё Браш Айулла делал. Её покойный отец. Дивницам нужен поводырь, иначе они становятся дикими, тратят свой дар впустую, и земли засыхают.

— Странная она…

Набросилась на него с такой страстью, что он, дурак, от счастья готов был запеть. А она опять его провела, коварная змея. И чем она лучше тех же волхованцев?

* * *

Орест поднялся на ноги и с изумлением понял, что силы ещё есть. Точно, пощадила змеина. Взяла, что ей нужно, а что не нужно, оставила. И его в том числе…

Но что же она так скрывает, эта Кьяра Ведич-Айулла? И почему они все от неё что-то хотят? Все, кого он успел повстречать на Равнинах. Каждый норовит отхватить кусок.

— Да чтоб вам всем подавиться!

Орест сплюнул на землю и показал в темноту кулак.

* * *

Но всё ж, какая она была сладкая, его упырка. По телу до сих пор бежала дрожь…

Глава 7. Сурья

Минуло немало дней, прежде чем княжичи перестали над ним подтрунивать. Сурья старался не обращать внимания на мелкие издевки, но задирам приходилось давать отпор.

С каждым днём он всё лучше владел мечом и даже мог сражаться в паре с Велесом.

Кшиш резко изменился. Почему — Сурья никак не мог взять в толк. Учитель был суров, может, даже больше, чем с остальными княжичами, и проводил с ним немало времени. Иногда заставлял часами стоять под проливным дождём, вытянув вперёд руки, с зажатым между зубов мечом. А сам был рядом и наблюдал, гадая, насколько его хватит. Обычно хватало надолго. И хоть тело потом болело невыносимо, Сурья радовался, что его не считают слабым человеком.

* * *

А вот празднества в новолуния были невыносимы. Княжичи, хохоча и улюлюкая, шли на сходки с ведьмами, а Сурья то и дело выдумывал предлог, чтобы улизнуть. Когда это получалось, он укрывался в пещере Лилиши и слушал, как она читает свои сказки. Ему было по душе находиться рядом, смотреть, как мелькают её золотые ресницы, хотя зачастую он даже не слушал, просто смотрел, как шевелятся её блестящие губы.

Остальные княжичи постоянно его поддевали, особенно Кассиль, но Сурья лишь отмахивался. Он не помышлял ничего такого. Что об этом думала Лилиша, он не представлял.

Она была чудной. То пряталась от него, то появлялась ненароком, а Сурье оставалось лишь гадать, рада она ему или нет.

* * *

В одну из вечерних прогулок он изловчился и поймал орла. Каменный хищник неистово молотил каменными крыльями и царапал его когтями, однако, поняв, что княжичу всё нипочём, притих и больше не сопротивлялся.

Сурья принёс хищника в пещеру Лилиши и запер в пустующей клетке. Однако владычицы нигде не было. Он прошёлся по пещере, заглядывая по углам. На небольшом столе Сурья обнаружил холст со своим собственным изображением, расписанный красками. Он взял его в руки, с некоторым смущением разглядывая нежные черты. Так вот каким она его видела? Сурья покраснел и положил холст на место.