Свето-Тень

Дни 18–22 (по корабельному времени), и 18–33 по стандартному исчислению (по времени внешнего мира, точнее — по Консулу I; стандартный день равен 24 часам, по традиции). Спасибо за помощь Ане.

Как долго тянутся дни, наполненные пустотой и ожиданием. Особенно тяжело окунуться в ничегонеделание после тревожных, наполненных событиями дней. Секунды видятся неделями, а минуты складываются в вечность. Так, тусклыми питерскими ночами, когда одиночество просачивалось за фасад типовой многоэтажки и иллюзии самодостаточности, я вглядывалась через немытое полгода кухонное окно, ища хоть что-нибудь… Оно, конечно же, не приходило.

Простояв так час или два, я уходила, изредка бросая взгляд на круглые настенные часы: проходило минут восемь…

О таких путешествиях говорят: полет прошел нормально. «Ведьмак провел зиму в Туссенте[8]»…

Я тосковала по Брендону, Тиор застенчиво ухаживал за мной, а я… не стремилась эти ухаживания отвергать. Странно… Нас связала тень его друга и моего возлюбленного — в одном лице. Черт, да мы только о нем и говорили большую часть времени!

Он был довольно мил, мой зеленоглазый капитан. Он поил меня отличным вином, водил гулять по кораблю, знакомил с экипажем. О, это отдельная история: команду в основном составляли молодые, спортивные мужчины и женщины, все абсолютно разные, но Койт! Представьте себе два с половиной метра роста, метра полтора в плечах и синие-синие глаза… Добавьте добродушную улыбку, черные завитки, закрывающие шею, и нежно-фиолетовый цвет кожи. Хороша картинка?

По словам Тиора, таковы были результаты мутации на планете, сильно отличающейся от Земли, которую колонизаторы не стали изменять. Случай уникальный, и теперь родившихся на Глацинии легко узнать в толпе, впрочем, они крайне неохотно покидают родной мир.

Тиор обладал массой положительных качеств: он был умен, тактичен, никогда не молол чепухи, имел завидное чувство юмора, рыжеватую шевелюру и прекрасное телосложение. Одно «но» — он не был Брендоном.

— Он неравнодушен к тебе, — безапелляционно заявила Ана.

Я завела привычку общаться с ней каждый вечер (по корабельному времени), перед сном. Фактически, она заменила мне внутренний голос, кроме того, мое дружелюбие непременно распространяется на экстраординарные личности.

— Ты будешь смеяться, но я обратила внимание. Однако не могу сказать, чтобы меня это вдохновляло. И вообще, Ана, дорогая, кто я такая, чтобы отбивать у тебя парня?

— Ты заметила? Или просто, к слову пришлось?

— Слишком весело было произнесено «неравнодушен», достаточно очевидно, чтобы я смогла это расслышать.

— Знаешь, Ирина, для человека ты чересчур рассудительна. Только Тиор — не мой парень. Позавчера ты меня компьютером назвала — не маши руками, я не обижаюсь — в меня эта эмоция не заложена. Так вот, я и есть компьютер, только больше, умнее, и вижу сны.

— Да ладно! — я вскочила с постели.

— Ой, успокойся, ничего сверхъестественного нет. Просто однажды Тиор проснулся с криком среди ночи и позвал меня. Я выспросила, что с ним стряслось, а потом вытянула по капле содержимое его сна. Тогда я была юным созданием, впечатлительным — не закатывай глаза! Да, меня создали, и что в этом такого? Так вот, мне стало любопытно, и я научилась генерировать цепочки случайных образов — так я вижу сны. И зачастую мне снится Тиор.

— Ана, золотце, очень много информации… Давай поболтаем завтра?

— Не вопрос. Приятных сновидений, Леди Калли.

— И тебе, подружка…

— Вот оно.

Даже в голосе Аны — самого, по сути, незаинтересованного участника — слышалось волнение.

Девяносто восьми часовой перелет закончился. От апатии и утомления не осталось и следа.

— Боюсь показаться дурой, но я ничего не понимаю. Где корабли криогов?

Как мама настаивала, чтобы я купила наконец очки!..

— Сейчас увидишь. Применяю узкополосные фильтры, увеличиваю…

— Силы небесные…

Тысячи мотыльков беспорядочно кружились по мини-орбитам вокруг затемненных звезд, Ана позаботилась, чтобы нас не ослепило.

— Очень умно, — заметил Тиор Райли, обозначив свое присутствие.

— То есть? — итак уже ясно, что роль главной идиотки моя, хуже не будет.

— Все звездные сверхассоциации связаны, как правило, с областями ионизированного водорода. В Большом Магеллановом облаке более ста двадцати обширных группировок молодых звезд, а самая значимая зона ионизированного водорода — Тарантул.

— Тиор, заткнись! — не выдержала Ана. Как же я была ей благодарна! — Ты не диссертацию пишешь, Ирина ни слова не поняла из того, что ты нагородил. Верно?

— Ну, про Магеллановы облака я слышала в школе… Кажется.

— Понятно. NGC 2070 — это те звезды, которые ты сейчас видишь. Заметила, они как бы кучкуются? Так вот, это называется скоплением. От нашей галактики корабли криогов скрывает излучение этого скопления и ограниченная пылевая туманность. Ясно?