Свето-Тень

Я вскочила, как была, нагишом. Помогло! Бредовая волшба с кровопусканием, навеявшая ассоциации с синей Гусеницей, курящей кальян на шляпке гриба (кланяюсь в пол гению Льюиса Кэрролла, профессора математики), она сотворила чудо! Очнулся! Слава Гусенице, Фтэрху и Старейшим!

— Как он? К нему можно?

— Тебе — да. Твое имя было первым, что он произнес. Так мне сказали. Это все, что мне известно, прости.

Я звонко поцеловала в щеку Арну, не замечая — или не желая замечать — странной поволоки в ее глазах.

— Тут остались еще мои платья? Надо бы подобрать что-то посимпатичнее.

Сердце пело: получилось!

Коридоры дворца с бесчисленными гобеленами, статуями, букетами живых цветов в вазонах и прочими красотами будто проносились мимо меня, а не я торопливо шла по ним. Не бежала лишь потому, что в платье и на каблуках неудобно бегать.

Шла к Брендону.

Все прочее перестало быть существенным. Криоги, предательства, друзья и враги, загадочные предсказания Дайр'Коонов, предостережения Стража-Предначертания. Все важное и не очень осталось за прозрачным, но крепким стеклом. По эту его сторону были серые глаза Брендона, и я что угодно отдам, только бы в них вновь заиграло весеннее солнце!

По дороге я успешно пресекла два покушения (обрушившийся на мою голову потолок буквально в дюжине шагов от моих апартаментов едва ли был случайностью), и если с потолком пришлось повозиться, водворяя его на место и воссоздавая заново структуру вплоть до лепнины, то незнакомого служителя, вознамерившегося меня пристрелить, я, не мудрствуя, отдала на растерзание Фтэрху. Очень уж понравился дракончику приказ:

— Фтэрх, жги!

Разве могла я не порадовать крошку?.. Хотя сажа и копоть на белых стенах смотрелись потом не слишком эстетично. Перепуганного же до икоты душегуба пришлось зашвырнуть экстренным порталом в Ривал — охлаждаться и думать над своим поведением. Из доброты душевной выбросила я его не на стремнину, а к бережку, чтобы не утоп ненароком…

Будучи раздосадованной нежданными заминками, я едва не снесла телохранителей перед входом в покои Брендона (ничего, их позже наверняка откачали). Затем пришлось разгонять кудахчущий медицинский персонал, развивший бурную деятельность теперь, когда Император пришел в себя. Когда же укоризненно хмурящиеся медики покинули помещение, я пооткрывала все оконные панели, предварительно усилив внешнюю защиту, и только потом позволила себе встретиться взглядом с Брендоном.

До сих пор бледный, как оголодавший вампир, он уже не был пергаментно-серого цвета. Хорошо. Глаза, чуть печальные, но осмысленные. Видящие. Еще лучше.

— Пациент скорее жив, чем мертв, — констатировала я итоги осмотра.

— Да? Меня только что пытались убедить в обратном, — его голос был слабее прежнего, но все так же ласкал слух.

— Эти-то? Кто б сомневался… Ты больше слушай всяких изуверов, косящих под врачей — у них же во взглядах прямо плещется жажда убийства! — неся эту ересь, я пыталась его хоть немножко взбодрить. Боюсь, не особо успешно…

— Поможешь встать? Пока никто не видит.

Вместо ответа я подошла и протянула ему руку. Брендон — не из тех, кто может беспомощно лежать в постели в окружении гиперзаботливых медиков. Он — человек действия, и лишняя опека только угнетает его.

Он почти не опирался на меня, только вздувшиеся вены на шее выдавали его напряжение. И невнятно-бежевая хламида смотрелась на нем нелепо…

— Во что они меня обрядили? — задался тем же вопросом Брендон.

— Лучше не спрашивай. Клоунский костюм — и тот бы выглядел пристойнее.

Как же хорошо я его понимаю… Прямо как сестра-близнец.

Сестра. Пора бы уже привыкнуть к этому, и только этому, статусу.

Мы дошли до кабинета, в котором когда-то спорили с Рэйной о дате ее свадьбы с новоявленным Императором. Брендон грузно осел в кресло.

— Просить тебя принести мне одежду я не буду, — усмехнулся он.

— Вот еще! Сам сходишь, но сначала мы пообщаемся. Потерпи неудобства, пожалуйста.

Я присела напротив.

Это было бы слишком унизительно для тебя, знаю. Ведь и я, едва придя в сознание после операций, ползла за своей косметичкой. Никто не должен видеть твоей слабости, даже самые близкие. Ты — Император.

— Это ведь ты меня откачала? Мне кажется, я видел тебя во сне…

И снова сны! Не многовато ли?

— Угу. Он выдался у тебя долгим. Расскажешь содержание?

— Чем обоснован интерес?

— Сведения. Любая зацепка может указать на составителя проклятия.

— Сначала ты скажешь мне, как сняла его.

В голосе — решимость. Как ни странно, наша словесная пикировка давалась мне, здоровой и бодрой, гораздо сложнее, чем только-только очухавшемуся после комы Императору. А легкий налет недоверия на каждом его слове неприятно щекотал мне нервишки…

— В тебя влили с литр моей крови.

— Выходит, составитель знал тебя и твое первое имя. И у него была либо прядь твоих волос, либо недавно пролитая кровь.

— От Рэйны мое имя может знать пол-Империи. А без нее точно не обошлось, гарантирую, — дожили! Я оправдываюсь перед Брендоном! — О волосах и крови я поразмыслю, кто и когда мог раздобыть их. Теперь твоя очередь отвечать.