Светоч уверенности

Именно по этой причине верующие цари Тибета (Сронцан Гамбо и многие другие с древнейших времен до недавних лет) создавали изображения и храмы, содействовали изданию буддийских текстов и изготовлению религиозной атрибутики. По той же самой причине тибетцы сохранили в своей повседневной жизни традиционную практику почитания определенного места поклонения— будь то домашний алтарь, храм или просто святое изображение, размер и убранство которых зависели от размеров помещения и возможностей верующего. Эти места поклонения постоянно обновлялись благоговейными подношениями, включая и обычные маслянные лампадки.

Тибетцы также сохранили обычай во время своих путешествий носить на шее позолоченные или серебрянные «ладанки» (кит. — гау), напоминающие своей формой миниатюрные храмы. Внутри гау помещаются статуэтки, тексты молитв и другие освященные предметы. Они служат и как напоминание о том, что за ними стоит, и как средства для обретения благорасположения со стороны божеств-покровителей и защиты от всяческих бед.

Дополнительные типы прибежища

В Буддизме принято почитать как Прибежшцедателей еще и следующих земных и запредельных существ: духовные наставники (с. — Гуру; т. — бЛа-ма); медитативно созерцаемые божества (т. — Йи-дам); Бодхисаттвы, достигшие уровня Арйя; Пратйекабудды (т. — Ранг-санг-ргйас, или «будда-сам-по-себе», «причинно — обусловленный будда»); ученик — слушатель (с. — шравака; т. — нйан-тхос); существа, обладающие могуществом, добытым посредством методов тантры (с. — вира, дакини; т. — дпа‘-бо, мкха‘-‘гро-ма); защитники Дхармы (с. — дхармапала; т. — чхос-скйонг, срунг-ма).

Почему называют столь много Прибежищ, если выше было указано только три? В этом нет никакого противоречия, поскольку все эти дополнительные типы Прибежища подразделяются на три группы, если их расклассифицировать. Лама и Йидам образуют Прибежище Будды, и остальные пять — Прибежище Сангхи. То духовное постижение, которым обладают все семь, составляет Прибежище Дхармы.

Лама являет Прибежище Будды потому, что не все существа были настолько удачливы, чтобы родиться в этом мире в ту эпоху, когда Воплощение Будды с присущими Ему сверхчеловеческими физическими признаками приняло облик человека. Будда Шакьямуни Сам неоднократно утверждал, что Он в будущем примет облик Ламы,— на том же уровне и разделяя ту же судьбу, что и обычные люди, — с целью оказывать помощь другим. Ибо наиболее благотворным Деянием Будды является Его Речь, Его Проповедь Дхармы. Поэтому Будда проявляет Себя прямо или косвенно в Ламе, который служит Его благословенным проводником. Лама дает нам духовные наставления и указует благотворный путь, поучая, какому поведению должно следовать, а какого надо избегать. С точки зрения человека, который получает наставления, его Лама нисколько не отличается от Будды. Более того, любым обретенным этим человеком духовным познанием он обязан исключительно своему Ламе. И поэтому глубина его уважения к своему Ламе гораздо глубже той, которую он питает к Будде. По этой причине Лама и являет собой Прибежище Будды. Вот почему когда верующий повторяет формулы обращения к Прибежищу в Трех Драгоценностях, то он прямо обращается за Прибежищем к Ламе, особо подчеркивая при этом Прибежище Ламы, который фактически и являет часть Прибежища в Будде.

Лама

Лама — это человек, хорошо изучивший и практически воплощающий проповедуемое в сутрах и тантрах. Его духовные практики могут протекать и открыто, на глазах у всех, и в глубокой тайне ото всех. Любой человек, который раскрывает и распространяет Учение Будды, пусть он даже при этом поясняет лишь один слог или слово Будды, уже есть лама, но с той важной оговоркой, что для этого прежде всего должна быть установлена связь Учитель — ученик, означающая, что заинтересованный ученик должен в традиционно принятой форме испросить наставления, а Учитель должен согласиться дать их.

Тибетцы, как правило, слыша слово «лама», думают прежде всего о Нирманакайе (т. — спрул-ску), то есть о воплощенном в данном ламе некоем Пробужденном Существе. Это неверно. Среди же нетибетцев слово «лама» обычно и неправильно используется для обозначения всех тибетских монахов (т. — грва-па) без разбору. Однако не все ламы — монахи, и ни в коем случае не все монахи — ламы. Ошибочное понимание этого слова возникло, вероятно, потому, что те учителя и творцы религиозных сочинений, с которыми нетибетцы впервые столкнулись еще в XVIII веке, были в большинстве своем либо сПрул — ску (произносится как Тулку), либо монахи — ламы. В строгом смысле этого слова лама не обязан быть ни тулку, ни монахом. Многие известные тибетские учителя были мирянами и, пожалуй, самые известные среди них — это Марпа (1012-1099 гг.), Миларайба (1040-1123 гг.) и Бромтонпа (1004-1064 гг.). Все трое были ламами, но ни один из них не был ни монахом, ни воплотившимся существом-тулку.^{44}