Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

Каюсь, на заре туманной юности я в силу возраста, недостатка образования, врожденной склонности к лояльности и исторических условий придерживался либеральных воззрений и по сей день искренне благодарен Е. Г. Ясину, близкое наблюдение за действиями и способом мышления которого избавило меня от этого интеллектуального недуга сравнительно быстро и эффективно.

Не вдаваясь подробно в многократно рассмотренные пороки либерализма и причины его популярности, укажу главный недостаток: его сторонники исходят из убеждения в том, что каждый человек в полной мере может отвечать за последствия своей деятельности.

Подчеркну — не «должен», а «может», вот прямо здесь и сейчас.

А раз так — его можно и даже нужно вот прямо здесь и сейчас ставить в соответствующие условия и соответственно с него спрашивать.

По моим скромным наблюдениям, данная установка не верна даже для большинства населения развитых стран — что в практической политике, как правило, учитывается властью (потому эти страны, собственно, и остаются развитыми). И че–ловек, и человечество пока еще не вполне совершенны, что делать.

Для России же, основная часть населения которой до сих пор не вполне адаптировалась к шоковому падению в рынок, философская максима либерализма была и остается откровенно неверной. Ее применение напоминало даже не бросание в воду заведомо не умеющего плавать — мол, если не выплывет, сам виноват, — но требование к слесарю (а хоть бы и профессору биологии, если кто обиделся) немедленно сдать экзамен по квантовой физике с деклассированием и нищетой в качестве альтернативы.

Именно применение этой доктрины к заведомо не соответствующему ей обществу и вылилось в политику социального геноцида, де–факто с упоением проводимую и по сей день и качественно усугубляющую последствия национальной катастрофы, произошедшей в нашей стране в 1991 году.

Абсурдность фундаментального тезиса, лежащего в основе современной либеральной идеологии, и его откровенная несовместимость с реальностью, естественно, накладывают дополнительный отпечаток и на сознание его носителей.

Заблокированное восприятие и тоталитарность

Больше всего в современном российском либеральном сознании бросается в глаза органическая неспособность воспринимать мнение, сколько- нибудь отличающееся от собственного. Подчеркну: не «отторжение», не «враждебность», не «нетерпимость» — а именно неспособность самого восприяия как такового. Советское КГБ изучало диссидентов и глубоко разбиралось в их разновидностях; современное же либеральное сознание пошло в их неприятии значительно дальше — оно их в принципе не воспринимает.

В этом смысле «День отличника» Кононенко, при всей его скучности и бесталанности (замысел великолепен, но он опоздал на 20 лет и достался не тому автору) представляет собой оборотную сторону медали, гениально отчеканенной Сорокиным в «Дне опричника». Это действительно два полюса не только нашей бюрократии, но и нашего общества, наши Сцилла и Харибда. Нам между ними продираться еще долго, — но серьезные затруднения обществу создают обе, и зачастую либералы выглядят приличными людьми просто в силу своей отделенности от власти, которая не дает им реализовать свои представления о прекрасном и устроить стране новые 90‑е годы.

Враждебность современной либеральной идеологии в ее специфическом российском выражении интересам большинства граждан России исключает для ее носителей возможность быть демократами, то есть людьми, учитывающими мнения и интересы своего собственного народа. На их знамени по–прежнему, как и четверть века лет назад, написано: «Железной рукой загоним человечество в счастье!», — а если оно понимает счастье как–то по- своему, тем хуже для него.

Идеология либерализма полагает «народом» лишь тех, чье состояние начинается примерно от миллиона долларов, и в этом российские либералы следуют реконструированному Стругацкими, а на деле весьма древнему принципу «ни о каком принуждении… не могло быть и речи…, и даже самый последний землепашец имел не менее трех рабов». Беда только в том, что этого же подхода придерживается и нынешняя правящая бюрократия; в сфере социально–экономической политики (за исключением вопросов усиления государственного вмешательства в жизнь общества) она совершенно либеральна и даже состоит во многом из бывших соратников и подельников нынешних либералов.