Светочи тьмы. Физиология либерального клана: от Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

В современной России интересы нашего сохранения требуют прежде всего модернизации инфраструктуры, без чего страна неминуемо утратит целостность. В силу самого характера инфраструктуры (при которой инвестирует один, а результат достается всем) инвестиции в нее, за исключением современной информационно-компьютерной сферы, объективно являются прерогативой государства и требуют усиления его влияния в экономике, – абсолютно неприемлемого для современного либерализма.

Модернизация инфраструктуры невозможна без ограничения коррупции, к которому призывают либералы на словах и с которым они борются на деле, трактуя его как «нарушения прав человека» и ограничение свободы предпринимательства. Причина в том, что украденное коррупционерами, как правило, выводится из страны и становится ресурсом глобальных спекулянтов, которым служат современные либералы; ограничение коррупции представляется поэтому (и не только поэтому) подрывом их благосостояния.

Модернизация инфраструктуры требует ограничения произвола монополий, – что вызывает бешенство у либералов, обслуживающих интересы глобальных монополий и рассматривающих их возможность грабить потребителей как квинтэссенцию свободы предпринимательства, а их возможность подавлять национальный бизнес – как квинтэссенцию благотворной и повышающей эффективность свободной конкуренции.

Модернизация инфраструктуры обеспечит полноценный рост деловой активности лишь при условии разумного, хотя бы уровне Евросоюза, протекционизма (иначе направленные на нее средства достанутся иностранным конкурентам, опирающимся на системную поддержку своих государств), – абсолютно неприемлемого для либералов, служащих глобальным монополиям. Достаточно сказать, что они обеспечили присоединение России к ВТО с тарифной защитой, меньшей даже, чем у Китая, – как будто российская экономика конкурентоспособней китайской!

Наконец, развитие объективно требует созидания человеческого капитала при помощи развития образования, здравоохранения и культуры, – а для глобальных (в основном спекулятивных) монополий вложенные в них деньги потеряны, так как они уже не будут украдены и выведены из страны и, соответственно, не укрепят их ресурсной базой. Поэтому соответствующая политика либералов более всего напоминает гитлеровский план «Ост», нацеленный на обеспечение покорности и вымирания.

Принципиально важно, что все развитые страны стали таковыми лишь потому, что, достигнув уровня зрелости своих финансовых систем, соответствующему нынешнему российскому, железной рукой отделили инвестиционные деньги от спекулятивных. В каждой стране это делалось своими методами: в Китае (по сей день) и Западной Европе (в 60–70-е годы) – при помощи валютного контроля и целевого кредитования, напоминающих сильно смягченные советские методы, в США – разделением банков по их специализации, в Японии – регулированием структуры активов банков. Однако без этого стать развитой страной было практически невозможно, так как капиталы реального сектора неминуемо перетекали в спекулятивный сектор, и экономика разрушалась. Кстати, в США соответствующие ограничения были отменены лишь в 1999, а в Японии – и вовсе в 2000 году, а власти Великобритании предупредили о возможности ограничения трансграничного движения капиталов уже в начале 10-х годов, столкнувшись с угрозой дестабилизации зоны евро.

Однако для либералов любое ограничение спекуляций, и в первую очередь финансовых, неприемлемо абсолютно, – просто потому, что глобальный бизнес, которому они служат, – это прежде всего глобальные спекулянты.

Таким образом, идейное, политическое и организационное уничтожение либерализма в его нынешнем виде, решительный разворот от уничтожающих человечество реформ к нормальности является в прямом смысле условием сохранения цивилизации, – и, в частности, условием сохранения и прогресса нашей страны.