Светолия

- Да, конечно. Я просто вспоминаю... как давно, как давно это было! ослепительные слезы вспыхнули в глазах ее. - Был такой же день ранней весны и тоже прошло последнее ненастье, только лес был несравненно больший...

* * *

Лучезар почувствовал, как что-то теплое, должно быть солнечные лучи, коснулись его густых, русых волос. Чувствуя, горячее жжение в разодранном кабаном боку, с трудом приподнял голову: и впрямь он лежал на залитой теплым солнцем полянке, плотно окруженной старыми, раскидистыми тополями. На полянке снег уже сошел и в центре нежной россыпью поднялись подснежники.

"Эх, надо же было так оплошать. Такого кабана опустил!" - Лучезар хорошо помнил эту последнюю охоту, пошел на кабана один, без лука, с одним только отцовским кинжалом в руке, хотел принести домой большого зверя, чтобы доказать, что он уже настоящий мужчина - а то ведь уже двадцать лет, пора и имя свое прославить. Кабан попался здоровенный, едва ли не с Лучезара ростом. Юноша выжидал его на ветвях, и бросился на зверя с верху, хотел перерезать кабану глотку, но зверь вывернулся, распорол юноше бок и убежал: "Никто не знал, где я охотился. Никто не найдет." - он попытался подняться и заскрипел зубами от невыносимой боли; вновь пробежали в густых его волосах солнечные лучи и неожиданно девичий голос молвил:

- Полежи ты спокойно, добрый молодец. Сейчас брат мой Ворон-воронович, целебных трав из кладовой моей принесет, я твою рану и заживлю.

- Дай же взглянуть на тебя, красна девица. - Лучезар простонал.

- Так и я на лик твой, добрый молодец, взглянуть хочу, да нельзя; лежи, как лежишь.

Прилетел тут ворон, в клюве мешочек с травами целебными принес, разгорелся костерок, целебным варевом повеяло - тут и заснул Лучезар.

А очнулся он уже в горнице: глядь за окошечком, озерцо, по нему льдины последние плавают, а на них лебеди сидят; глядь по сторонам - во горнице, все светло, да прибрано, на стенах шитье висит, то на полотнах, как наяву вышиты то виды лесные, то поля просторные, то облака - только что не плывут, а так - словно живые. А у кровати его сидит за рукодельем девица такой красоты, что не в сказке сказать, ни пером описать; сама в платье кружевном, светлом; а волосы светлые точно нити, из которых облака сшиты.

Как увидела, что очнулся Лучезар, так и спрашивает:

- Как ты жив здоров?

Засмеялся Лучезар:

- Да я совсем здоров! Теперь бы спасибо кабану тому сказал - не распорол бы он бок, так не встретились бы мы с тобой, краса! Как же звать тебя?

- Березой зови - мать моя береза; березы сестрички мои, птицы да звери лесные - братья.

Подивился Лучезар:

- Ну что ж - будь по твоему. Буду звать Березой.

Тут слово за словом - разговорились они и узнал Лучезар, что живет Береза в лесу без людей; колдовству учится у духов лесных, а по ночам ткет полотна.

- Что же ты одна живешь, пойдем к нам в деревню, живи в нашем доме, места для всех хватит и родители обласкают тебя, спасительницу сына.

- Нет, нет. Не зови, страшусь я с людьми жить. Всего милее мне спокойствие лесное, и тебя спасла из жалости я... - потупилась тут Береза.

- Только ли из жалости?

- Нет, правду скажу: сердцем почувствовала, что мы одного частицы. Еще только увидела лежащим, окровавленным тебя - сразу почувствовала...

- А я уже сказал, что никогда тебя не оставлю. А это слово мое, к этому и добавить нечего. - он и сдержал свое слово, хотя и не думал тогда, что все так страшно обернется, но это впереди, а пока же остался он на несколько дней в доме Березы.

На пятый день и говорит:

- Проведаем же родителей моих, а то они убиваются, за мертвого меня почитают. Только три дня у них погостим и обратно, в лес вернемся.

- Что же, воля твоя. - вздохнула Береза. - Только сердце мое беду чует.

- Но не могу же я оставить в неведении родителей своих...

- Воля твоя, Лучезар любимый.

И пошли они через лес дремучий; под старыми то древами еще снег лежит темнеет, а на светлых то прогалинах уж и трава молодая пробивается; птицы поют, звери говорят.

Лес-то дремучий, путник простой и заплутает в нем и вовек дороги домой не найдет, а Березе лес тот, что дом родной; без труда нужную тропку нашла, вот и вышли они к деревеньке.

Может, из той деревеньки через века большой град белокаменный взрастет, а тогда стояли одни терема крепкие, дубовые, да с фигурками резными на крышах; ну а в центре деревушки главный терем стоял в коем правитель их жил.

Вошли они в дом Лучезаров; как вошли - Лучезару навстречу мать вскочила, плачет, за шею обнимает; и отец седоусый, слезу смахнул, сказал что-то...

Тут встает из-за стола правитель их деревни: сам в меха собольи одет, да с браслетами, да с камнями драгоценными - он то, как раз зашел в их дом, считать дань новую от того, что Лучезар пропал.

На Лучезара то он и не взглянул - навстречу Березе, словно медведь поднялся. Оглядел ее, причмокнул и говорит:

- Ну, чай теперь гуляйте! На год вас совсем от дани освобожу за то, что такую девицу-красу привели. Будешь мне женой!

Выступил вперед Лучезар, загородил Березу:

- Мы уж соединены с нею. Хочешь бей нас Крутояр, все одно вместе будем.