Светолия

Тут ветер разом улегся и видит она: прямо перед ней ледовое зеркало, в нем только край камня - то уступ последний, а за ним: небо голубое, ледяное - даже облака где-то под нею остались. И видит Светлица отражение свое: стоит не красна девица, а старуха страшная, годами согбенная. Вместе платье - обрывок грязный, да рваный; вместо лица - шрамы одни; только глаза сияют да и в них тоски да боли - целое море.

И тут молвит зеркало ледяное человечьим голосом:

- Что ж ты видишь теперь? Вся жизнь твоя прошла ни за что, ни радости, ни счастья ты не знала; и красу свою рано потеряла и умрешь скоро... А хочешь сделаю так, чтоб все: и краса твоя, и юность - все вернулось, хочешь перенесу тебя в блаженную страну, где круглый год лето и на деревьях увитых плодами поют райские птицы? Только скажи, и век твой будет долог и блажен.

- Нет! - просто ответила Светлица и так лучезарно, с такой силой душевной на зеркало то взглянуло, что трещинами толща ледяная пошла; закричало, завизжало, заскрипело, да тут и лопнуло.

Вошла Светлица в пещеру и видит: стоит там гроб ледяной, да такой огромный, что крышку его и дюжина богатырей не подняла бы. Стоит и из глубин его, из ледяной толщи свет весенний так и пышет, так и льется; по стенам пещеры летает, на гранях ее дробиться и глаза теплом ласкает.

Как во сне, подошла Светлица к гробу; встала и молвит негромко так:

- Перун, сын солнца лучезарный! Долог был твой сон, но теперь настало время - просыпайся! Приди к земле, согрей ее лучами, прогони зиму!

Тут откинулась крышка гроба, об пол разбилась; а из гроба, словно фонтаны, словно брызги, на пруду, лучи света забрезжили.

- Перун! - зовет Светлица, но крепок зачарованный сон - беспробуден сын Солнца.

Стала тогда карабкаться Светлица по гробу, по граням его из глубин светящимся, и вскоре добралась до его края; перегнулась и видит: лежит там вроде как весь свет весенний: густой-густой, словно небо медовое - и проступает из того света лик прекрасный; очи закрыты, а ресницы, словно лучи солнечные сквозь листву к земле падающие; волосы, словно водопад многоводный.

- Вот я и пришла. - заплакала тут Светлица. - Возьми мою жизнь, сердце, душу возьми, только проснись; только принеси к земле моей весну!

Глаза ее слезами налились! Сильнее Перунова света они сияли; и слезы из них к спящему великану полетели, словно сами эти глаза к нему полетели. Задвигался сын Солнца, вздохнул; жарким дыханьем своим волосы Светлице опалил.

- Просыпайся! Просыпайся! - смеется и плачет Светлица и чувствует, что измученное сердце ее едва бьется и зашептала над светом, что к ней поднимался. - Вот сейчас остановится сердце мое и вся я упаду к тебе одной слезой; вся душа моя, вся молодость в одной этой слезе соберется! Прими же ты эту слезу, пусть никогда, никогда не потухнет она в тебе! Пусть весна живет всегда, всегда!

И то были ее последние слова: бездыханным пало измученное, холодное тело, а пылающая душа в одной слезе в свет Перунов погрузилась. И тогда сразу раскололся, растаял ледовый грот; огромное облако в пещере собралось, и пещеру раскололо. И вот уже над горой медовым светом, горой весенней, желтым нектаром, воссияло. И закричал над всем миром пробужденный Перун и поплыл над землею, и вступил в схватку с могучей чародейкой зимой - отбросил на север ее...

Зажурчали ручьи, люди на поля вышли и поднялись колосья литые, хлеба взошли, соловьи в березовых рощах запели; источники зажурчали, а в теплом небе жаворонки запели.

Славься же, славься весна молодая, любвеобильная; славься и ты лето, тучно-пашенное; славься и ты - осень злато-лиственная, печальная!

Прошла осень, подступила зима; и вновь сражалась с Перуном и одолела его: полетел он, ледовой горой по небу; и в глубинах той горы одна слезинка, словно искорка горела; и как подступил месяц март растопила та искорка душа Светлицы, всю гору облачную, и вновь прогнал Перун зиму, и весна наступила, и лето, а за ними и весна, и вновь зимой был заморожен Перун, и вновь на край земли темной тучей полетел, а через три месяца в новой силе, всю землю озаряя вернулся.

Так с тех пор и повелось: года сменяются; зимы приходят и уходят, и каждый первый день весны парит над землею солнечное облако, льется свет из него, и земля пробуждается, чует тепло; птицы поют в небесах и мы, духи лесные, славим подвиг бесстрашной Светлицы; ведь только мы и помним о ней.

* * *

Все время рассказа, Сережа, неотрывно смотрел в глубины плавного медово-солнечного облака; видел то, о чем рассказывала ему Светолия; и когда прозвучало последнее слово, и на место рассказа пришло пение птиц; а образы: прекрасные, озаренные внутренним светом лики потухли, и облако обнаружилось вдруг далеким; почти уже полностью укрывшимся за дальним лесом - Сережа понял, что плачет.

- Что же ты плачешь? - Светолия осторожно поцеловала его в лоб, и от голоса ее огромной печалью проникнутого, еще жарче загорелось что-то огромное в Сережином сердце.

- Мне так жалко... - он замолчал, и подумал: "Вот скажу, а ведь это глупость!"

- Что же?