Светолия

Тут пошли татары на штурм: лестницы к стенам приставили, по ним лезут; ну а сверху на них уж стрелы летят, да смола льется.

Через час пробились в одном месте на стену; жаркий бой завязался; кровь по камням ручьями течет; мертвые вниз летят; раненные кричат, стонут; на ноги поднимаются, в новый бой спешат.

Ольга, сердцем нежная, душой любвеобильная, среди резни этой осталась; раненным помогает; из под ног их оттаскивает; и не разбирает уж кого татарина ли, своего ли брата русского - главное, что человек.

До вечера бились на стенах; много доблестных воинов полегло...

Ястреб тогда по небу летел, на град с высоты своих крыл взглянул: словно рана черная на груди матушки земли град; из домов зажженных дым струится, из под стен - кровь по полям растекается.

Отступили татары, костры зажгли - словно в море огненном стоят теперь стены, и плач горестный к самым звездам возносится.

Ольга устала, еле на ногах держится; руки, платье в крови раненных, но заснуть не может - нет ей покоя среди горя людского.

Возле костров бродит: дома то многие татары стрелами огненными подожгли, теперь люди на площадях греются; руки к пламени тянут; а в глазах слезы и говорят мало, а если говорят, то о вечном - уж знают люди, что их ждет.

Слышит Ольга в стороне, вроде, плачет, кто - да так жалобно да тонко, словно котенок малый. Подошла княжья дочь: видит средь развалин девочка совсем малышка стоит.

Забыла Ольга, что княжна, перед девочкой, на колени встала; обнимает, слова нежные шепчет; да и не спрашивает ничего; и без того ясно - без родителей малышка осталась и без дома. Видит Ольга - холодно девочке; накидку свою шерстяную ей отдала; сама в одном платье осталась. В княжеский терем повела, там накормила, напоила, согрела, точно дочь родную приласкала...

И на следующий день и потом - всю неделю оставались татары под стенами; наученные горьким опытом приступ больше не шли; ждали, когда защитники изнурятся без воды, сами ворота откроют.

Сердится хан: велел Святополка и Юрия на цепь посадить и сказать:

- Если на девятый день не сдадутся они; так пойду на второй штурм. А вас велю саблями порубить; все одно, изменники, от советов ваших никакой пользы нет.

Сидят в темной юрте Святополк и Юрий, прикованными цепями, шипят друг на друга:

Юрий орет:

- Все из-за тебя - ты воды перекрыть советовал! Дал бы мне меч, так я бы тебя...

- Молчи! - ревет Святополк, с глазами красными, выпученными. - Ты во всем виноват! Меньше перед ханом хвастать надо было; а до девятого дня они все равно не выдержат! Все равно передохнут все; как скелеты иссохнут! Так что награда мне, а тебе одни ятаганы достанутся, братец!

Юрий аж взвился, с цепи рвется, зубами скрипит, изо рта его пена идет, слова уж вымолвить не может; только брату своему глотку перегрызть жаждет.

Потом, сил не осталась - все их на ругань истратили; скованные лежат, изо рта пена идет; лица темные, страшные - все замышляют, как бы всех соперников извести, как бы выпутаться, да еще бы выгоду из этого извлечь. Отец для них - золотая монета, мать - камушек драгоценный; сестра - пряжка с жемчужиной; родина - сундук со златом.

А тем временем, во граде и впрямь бедствие с водой: источник перекрыт; люди бы снег в воду плавили, да давно уж весь снег, от пожаров растаял, давно уж на улицах только пепел лежит, а с неба ни снежинки.

На главной площади городской Ольга к небу руки подняла; о дожде, о силе ветра, песнь всей силой возвела.

И звала она владыку ветров; птиц молила, чтоб из теплых стран они тучи дождевые призвали. Так, в пении усердном, день и ночь проходит; от усталости уже не стоит на ногах Ольга, на колени опустилась; небу, месяце, звездам, владыке небесному о дожде молится.

Кто видел ее тогда, молвил: вон святая, дух небесный, из света лунного сотканный, песнь горькую поет, за нас всех молится...

И на девятый день, когда уж многие совсем засыхать без воды стали, поднялась с юга огромная, в пол неба, чернотой клубящаяся, синими молниями озаряемая туча.

Молятся татары своим богам, Ольга же кричит из последних сил:

- Принесите на главную площадь все чаны, да бочки, какие у вас есть!

Крикнула, да и упала - лежит без движенья, бледная, холодная, точно мертвая; князь-отец плачет - слезы глотает, скорее в терем ее нести велит.

А горожане уж чаны, да бочки на площадь несут - только принесли, как туча, словно выжалась над ними; всех напоила, да и все заполненное светлой влагой родниковой заполнила.

Силы та влага чудодейственная вернула; готовы люди за свободу свою до последнего биться; ну а татарам, со стен велят вовсвоясе убираться; все равно - ничего, кроме пепелищ они не получат...

В ярости велит хан татарский привести к себе Святополка и Юрия:

- Ну, изменники, велю вас сейчас зарубить!

Трясутся от страха Святополк и Юрий; сами бледные, от злобы иссушенные, с глазами воспаленными; забыли о чести своей, обо всем забыли, кроме того, как бы шкуру свою спасти. Ползают в ногах у хана, друг друга отталкивают, дабы ноги его облобызать; наперебой бормочут:

- Это все моя сестра: она злодейка-колдунья!...