Светоносец (СИ)

- Думаю, да, если она помогает человеку жить. Бывая в хосписах, я всегда поражался тому, насколько умеют ценить жизнь и радоваться каждому прожитому мгновению безнадёжно больные люди. Они не в силах заниматься тяжёлой физической работой, но и не проводят время в праздности, создавая своими руками красивейшие поделки.

- Только не говори, что мне стоит заняться вязанием или начать малевать картины.

- А почему бы и нет? Эх, если бы я мог сейчас рисовать… - с сожалением вздохнул Джастин. Рисование всегда было для него способом выразить свои эмоции.

- А ты попытайся рисовать словами. Расскажи мне, что ты хотел бы изобразить? – предложил Брайан.

Это было весьма неожиданно, и Джастин смутился, потому что его фантазии сейчас занимал лишь один объект, которого хотелось живописать во всех возможных позах.

- Я нарисовал бы тебя. Обнажённого, лежащего на тёмно-синих простынях, расслабленного и невероятно сексуального. Голова запрокинута назад, волосы в беспорядке падают на лоб, глаза чуть прикрыты, но в них всё равно читается насмешка и осознание собственного превосходства. Рельефные мышцы груди вздымают золотисто-бронзовую кожу, на плоском животе, чуть влево от центра лежит твой великолепный возбуждённый член… Нет, словами у меня совсем не получается. Они не могут передать игры света и тени на твоём лице, тех мелких мимических морщинок, что делают тебя тобой и многого другого…

Паршивец описывал Брайана таким, каким тот был до операции. Интересно было бы посмотреть на его мазню, и убедиться, насколько она хороша.

- Я бы тебя трахнул, - сказал Брайан, и это было в его устах наивысшей похвалой.

- Я был бы не против, даже если меня потом отправят в ад, - откликнулся Джастин. Кураторы пригрозили ему суровым наказанием за тот инцидент, но так и не сказали, что именно его за это ожидает.

Потрясённые внезапной откровенностью друг друга они умолкли.

На следующий вечер речь пошла о том терроре, который устроил новый мэр представителям секс-меньшинств.

- Если бы я знал, чем всё закончится, то потопил бы этого сукиного сына своими руками ещё во время предвыборной кампании, - признался Брайан.

- Никогда не поздно это исправить, например, можно и сейчас сделать достоянием общественности нечто, дискредитирующее Стоквелла в глазах горожан, вследствие чего он будет вынужден подать в отставку, - предложил Джастин.

- Осталось лишь раскопать какие-нибудь его грязные тайны или сфабриковать их, - Брайан ненадолго задумался. – Однажды был подходящий случай позвать парочку гоняющихся за сенсациями папарацци, чтобы они сняли несколько постановочных фото весьма недвусмысленного содержания, когда мы с Джимом вместе сидели в джакузи. Моей репутации это не повредило бы, но на его карьере можно было бы поставить крест после того, как электорат узнал бы, что ярый поборник нравственности исповедует двойные стандарты. Даже если бы Стоквелл потом и стал от всего открещиваться, его репутация была бы изрядно подмочена, ведь многие принимают за чистую монету всё, что печатают в прессе. А я-то уж постарался бы, чтобы эта сенсация прогремела во всех местных газетёнках.

- Так сделай это сейчас, - оживился Джастин. - Напросись на приглашение, ты же это умеешь.

- Смеёшься? Я сейчас не в той форме, чтобы сниматься обнажённым.

- На кону судьбы тысяч людей, а ты думаешь лишь о том, как будешь смотреться на фото!

- Я должен выглядеть охуительно. А кто сейчас поверит, что Джим позарился на такие мощи? Да и чувствую я себя, мягко говоря, не фонтан.

- Ты прав, сначала тебе нужно окрепнуть, - приуныл Джастин, он ведь вовсе не хотел, чтобы Брайан окончательно загнал себя, хватит и того, что тот совмещает работу с лечением. - Вот тебе и стимул поскорее выздороветь и вернуть прежнюю форму.

- А у тебя какой стимул?

- Успешно выполнить свою работу и вернуться обратно.

Брайан понятия не имел, что под «обратно» Джастин подразумевает возвращение в своё тело, а не на небеса обетованные, и ему вдруг стало грустно, что когда-нибудь он снова останется один. За последний месяц он успел привыкнуть к тому, что Джастин постоянно был рядом с ним и дома, и на работе. Даже к мозгоклюйству Тейлора привык и не оставался в долгу, вправляя юноше мозги и открывая глаза на реальную жизнь, в которой, как он считал, было место лишь разумному эгоизму, ну а подвиги и альтруизм - удел розовых идиотов и мультяшных супергероев. Джастин молча слушал, а потом вворачивал нечто такое, что Брайан начинал сомневаться в устоявшейся системе ценностей. В этом мальчишке было что-то такое, отчего рядом становилось спокойнее и теплее на душе, а ещё он будил такой рудимент, как совесть, понукавшую Брайана становиться лучше, чем он был. Так странно… Он был уверен, что она давно отмерла за ненадобностью.