Светоносец. Трилогия

Таласса протянула руку к Гарадасу и коснулась изодранного плаща старосты. — Ты сделал вполне достаточно. Подумай о дочке. Ведь ты не хочешь оставить ее сиротой? Я попросила тебя доставить меня сюда, в Искьярд. Ты выполнил мою просьбу. Теперь иди, при помощи этой магии, прежде чем тебе придется заплатить за помощь мне.

— Я заплачу любую цену, но не брошу Светоносицу, — упрямо сказал Гарадас.

— Нет, Гарадас, я приказываю тебе, — непреклонно сказала Таласса. — Иди обратно в Году, с моим благословением. Принеси им надежду, пусть даже в этой темноте они надеются на меня, и, если я верну солнце и придет рассвет, вспоминай обо мне, в том самом святилище, где впервые нашел меня.

Гарадас посмотрел на нее, потом перевел взгляд на своего единственного выжившего земляка, и сдался — в конце концов все остальные погибли, он должен по меньшей мере вернуть обратно Остмана. — Хорошо. Мы не забудем тебя.

Он повернулся к Маризиану. — Что мы должны делать?

Маризиан указал на стену в тенях. На ней были нарисованы не люди, а горный пейзаж: высокие, покрытые снегом пики, серые и голубые кряжи, а под ними зеленая долина с текущей рекой. — Ты знаешь это место? — спросил призрак.

Гарадас прищурился. — Ну, это Пик Сегрон и Года, вон там, — буркнул он, потом еще больше сузил глаза. — Я вижу старый город и священную рощу перед святилищем.

Маризиан чуть-чуть улыбнулся. — Да. Именно они. А теперь, староста, иди туда, в горы, со своим другом, ты свободен. И пускай Ре поможет вам.

Гарадас и Остман неуверенно посмотрели друг на друга, потом повернулись и подошли к стене. Как только они приблизились, между полом и стеной возникла линия, картина из плоской стала объемной, вытянулась далеко внутрь, Гарадас с Остманом шагнули в нее, и шли до тех пор, пока неизвестно откуда взявшийся туман не накрыл фреску. Внезапно они скрылись из вида, и картина опять стала видна.

Маризиан довольно кивнул. — С помощью Ре они вернутся домой целыми и невредимыми. Их жены и дети опять увидят своих мужей и отцов, и даже в это тяжелое время им будет хоть какая-то поддержка. — Призрак повернулся к Талассе и Уртреду. — Вы, двое, последние из тех, кто вышел из Тралла и Годы. Так я и написал пять тысяч лет назад, в пророчествах. Ваша вера сохранила вас, это я тоже написал: слабые слова, которые воплотились в сильные тело и дух. У нас мало времени: надо идти в Скрытый Город.

— Но прежде, чем мы пойдем, — сказал Уртред, — скажи, что с нашим другом, который был с нами все это время, с Джайалом Иллгиллом?

— Иллгилл? — Маризиан закрыл глаза и сосредоточился. — Я вижу каждый из моих артефактов даже в этой тьме: три магических предмета, которые я оставил перед смертью. У Джайала Иллгилла один из них: мой меч Зуб Дракона. Он принес вашего друга через пространство и время в Искьярд, глубоко в подземный мир. Но я вижу и два других своих артефакта.

— Что с ними? — еле слышно спросила Таласса.

— Бронзовый Воин: он идет, и сейчас он где-то к югу от Железных Ворот. И я вижу Теневой Жезл. Он там, куда мы идем, недалеко от того места, где я его нашел по подсказке Исса. Он в руках тени Джайала, Двойника.

— То есть сон Джайала оказался правдой, — прошептал Уртред.

— А ваш друг недалеко от него, — продолжал Маризиан.

— Тогда мы должны поторопиться.

Маризиан кивнул. Он жестом показал им следовать за собой, и указал на выход, находившейся в дальней стене картинного зала. — К большой пирамиде, — сказал он и заскользил впереди, его ноги двигались совершенно бесшумно, как и складки плаща.

ТРИДЦАТАЯ ГЛАВА Конец Короля Унама

Темный Корабль падал с такой скоростью, что Фаран понял: Атанор, несшие его, либо мертвы, либо улетели, а огонь, охвативший все вокруг него, начал гаснуть, задушенный недостатком кислорода. Но даже в свете умирающего пламени Фаран видел, что покрытая снегом площадь города несется ему навстречу. Он приготовился с удару, который должен был переломать ему все кости, но произошло чудо — падение начало замедляться. Он взглянул вверх — похоже парочка демонов еще держит разбитый такелаж. Корабль выровнялся и сейчас приближался к земле практически горизонтально.

А потом они оказались там. Земля внезапно вздыбилась, корабль в последний раз нырнул носом вперед, и они приземлились, подняв гейзер снега, ломая корпус и мачты, потом заскользили. Корабль опасно раскачивался на полозьях, пока, наконец, одно из полозьев не выдержало и сломалось, барка повернулась и с размаха воткнулась в большой сугроб, который наполовину похоронил под собой какое-то здание. Фок-мачта сломалась у основания и вылетела наружу. Фаран, все это время державшийся за веревки, почувствовал, что дымящиеся паруса, упавшие на него, угрожают поджечь плащ. Он сбросил с себя горящую парусину и, пошатываясь, встал на ноги.