Светоносная (ЛП)

Она лежала во тьме, и эта мысль парализовала её.

Отголосок знакомого присутствия задержался.

Но кто из них это был?

Даринда? Джайн? Надиана?

Может, это был Лючиан? С его широкой улыбкой, большими руками, полными губами и раскатистым смехом?

Или это был Сарли? Ворлан?

Она помнила их лица.

Она помнила их глаза, выражения их лиц, их силу.

Она помнила каждого из них.

Она разговаривала с ними только через врата, но они были её единственной связью с себе подобными… с ролью, которую она исполняла… за исключением Ланы Пул, старой Светоносной, которая вырастила её, и которую Алексис считала человеком, пока ей не исполнилось восемнадцать.

Она посмотрела в эркерное окно своей спальни.

Она пыталась успокоить дыхание, замедлить колотящееся сердце.

Она не плакала. Она всё ещё не могла этого сделать, даже сейчас, когда осталась одна. Вместо этого она чувствовала, как медленно задыхается, и каждый её вздох отдавался пронзающей болью в груди и горле, как будто она сдерживала крик, который не мог вырваться наружу.

Она всё ещё лежала там, когда каким-то образом…

Она поняла, что больше не одна.

Она не слышала, как он вошёл.

Она не слышала щелчок двери.

Она не почувствовала, как под его весом прогнулась кровать.

Однако сейчас он оказался рядом с ней. Он вторгся в её личное пространство точно так же, как когда впервые прошёл мимо неё в клубе, когда его губы практически коснулись её уха, а его дыхание тёплым шёпотом пронеслось по шее.

Она резко перевернулась на спину.

В отличие от клуба… здесь, в своей собственной спальне, она не смогла скрыть испуг.

Затем он оказался над ней, глядя вниз, и черты его лица освещались городскими огнями, светившими сквозь раздвижную стеклянную дверь между её спальней и деревянной террасой.

Несколько секунд они смотрели друг на друга.

— Я постелила тебе постель, — сказала Алексис натянутым голосом, всё ещё задыхаясь.

— Я знаю.

— Ты сказал, что тебя всё устраивает, — её слова прозвучали холодно, почти обвиняюще. — Ты сказал, что тебе там хорошо. Комфортно. Ты поблагодарил меня.

— Да.

— Тогда что ты здесь делаешь, Кэл?

— Я почувствовал тебя.

Она замолчала, глядя в его бледные радужки.

Сейчас они были переливающегося зелёного цвета с фиолетовыми вкраплениями.

Он изучал её, склонив голову, и его наполненные светом глаза были полны решимости. Что-то в его манерах показалось ей абсолютно чуждым, явно нечеловеческим, то есть, явно не с этой Земли… и всё же от чувства знакомости у неё перехватило дыхание, возвращая усиливающуюся боль в груди.

Это напомнило ей о её народе.

Она отбросила эту мысль.

— Я не нуждаюсь в утешении, Странник, — резко произнесла она.

— Конечно.

Его взгляд не двигался.

Она не могла оторваться от его глаз.

Она смотрела на него и тяжело дышала, но уже, возможно, по совсем другой причине. Тепло уже начало разливаться от её груди к шее и лицу.

Она не понимала этого.

Она не могла определиться, приветствует это или нет.

И всё же какой-то рефлекс заставил её нахмуриться.

— Я даже не знаю тебя, — сказала она ему. — Что бы ты ни думал… каким бы межпространственным преследованием ни развлекался… ты тоже меня не знаешь, Странник.

Он улыбнулся, но не выглядел обиженным.

— С большой вероятностью это правда.

Он замолчал, и жар этого взгляда по-прежнему был прикован к её лицу.

— Это имеет значение? — поинтересовался он.

Она ещё сильнее нахмурилась.

— Конечно, это имеет значение. Возможно, не для тебя…

Она хрипло вздохнула, оборвав свои слова, когда его рука оказалась между её бёдер. Его длинные пальцы отодвинули шёлковую ткань шортиков, затем нижнее бельё, и чувственно скользнули внутрь неё. Он начал поглаживать её, изучать, сначала легко… а потом более настойчиво.

Когда она шире раздвинула ноги, давая ему больший доступ, он издал низкий урчащий звук, похожий на мурчание большой кошки.

Он пододвинулся ближе, прижимаясь своим бедром к её бедру, наблюдая за её лицом.

— Я буду наслаждаться этим.

— По-видимому, ты уже наслаждаешься, — парировала она.

— Ты права на этот счет.

Выражение его лица оставалось спокойным, обманчиво неподвижным.

Ей было тяжело дышать.

Она не осознавала, сколько прошло времени, пока он не придвинулся ещё ближе, скользнув в неё ещё одним пальцем и издав очередное рокочущее мурчание.

— Так хорошо, — сообщил он ей.

Он согнул свои пальцы под другим углом и снова заурчал, когда она выгнула дугой спину и невольно ахнула.

— Мокрая и очень, очень мягкая… очень славно.

Помедлив, он изучал её лицо.

— Могу я поцеловать тебя там? — спросил он. — Или ты предпочитаешь, чтобы я сначала воспользовался своим членом? Признаюсь, я немного в замешательстве. Мне кажется, ты бы хотела, чтобы я поцеловал тебя… но я чувствую, что ты сильнее жаждешь моего члена… у тебя давно ничего не было, да?

Она почувствовала, как её челюсти сжались.

Её лицо вспыхнуло, но она не отвела взгляд.

— Чего ты хочешь? — спросила Алексис сквозь стиснутые зубы.

Странник улыбнулся.

— Я думал, мои желания здесь вполне очевидны.

— Но почему? — она смотрела в эти завораживающие глаза, наблюдая, как они становятся золотистыми в сиянии городских огней.