Светоносный (СИ)

Хором воскликнули дети. Я же молча рассматривал гардероб, точнее его обитателя. Какое … необычное существо. Очень похож на духа, но какого-то неправильного что ли, не могу сказать точнее, просто в магическом зрении он выглядел так … неказисто. Он явно эмоциональный вампир, и, судя по способностям, предпочитает страх. Магический потенциал слабый, ментальный — неоднозначный. Если судить по тому, что я вижу боггарт туп как пробка, однако он может обрабатывать огромные объемы информации. Очень странно. Да и сама система обработки непонятная. Она заточена под какой-то алгоритм или определенное действие? Мда, что же это такое? На секунду вынырнув из своих размышлений я обвел взглядом помещение. Дети всё так же усердно проговаривали слова заклятия, а Люпин ходил от одного к другому, иногда кого-то поправляя. И всё же, как же странно устроен здешний магический мир. Вот тот же Ридикулус. Это заклинание создаёт довольно простую, не долговечную материальную иллюзию. В случае с духом, всё интереснее, этим заклятием мы буквально переделываем иллюзию самого боггарта, того образа, который он использует. Этим заклинанием вы сильно дезориентируете духа. Плюс, лишает его подпитки от эмоций, но не убивает. И вроде бы всё отлично, однако у меня всё равно возникает вопрос — к чему такие сложности? Зачем так ухищряться, если можно использовать простое Инсендио. Это заклинание создаёт мощную струю пламени, а большая часть нежити и нечисти огонь не переносит, как и большая часть живых существ, если уж на то пошло. Разумеется, хоть сколько бы то ни было сильного противника это не остановит, но на мелочь вроде боггарта, утопленников, болотных фонарей и прочих, вполне хватит. Инсендио универсально, да и поражающий эффект в разы сильнее. Но местные маги придумывают заклятие для каждого действия. Это не всегда плохо, но зачастую происходит нечто подобное, а именно чрезмерное усложнение.

Пока я пребывал в своих мыслях Люпин закончил свои объяснения и прямо сейчас демонстрировал как справиться с боггартом, с помощью какого то ученика с Хаффлпаффа.

— Встань вот здесь. Скажи, чего ты боишься больше всего на свете?

Мда, а это вообще нормально заставлять детей открывать свои страхи на глазах у всех? Впрочем я далек от педагогики, так что не буду судить раньше времени. Парнишка же что-то прошептал себе под нос, а Люпин в ответ на это проговорил:

— Что ты сказал, Алан? Я не расслышал.

Парнишка умоляюще оглянулся в сторону товарищей и произнес:

— Сороконожек.

— Так-так…сороконожек… Хм, а если ты представишь, что сороконожка вдруг оказалась на роликовых коньках, она уже не будет такой страшной?

— Наверное нет.

Неуверенно сказал мальчик.

— А теперь постарайся как можно ярче вообразить себе это.

— Да-а, хорошо, а что-то будет дальше?

— Боггарт выскочит из гардероба, увидит тебя и превратится в сороконожку. Ты нацелишь на него волшебную палочку, представишь себе как на её лапах появляются роликовые коньки и громко скажешь: «Ридикулус!».

— Если у Алана получится, боггарт станет пугать всех по очереди. Вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как страшилище превратить в посмешище.

После этой фразы все притихли. Даже я на мгновение задумался о том, чего же я боюсь больше всего. Снова оказаться в Абсолютном Ничто? Не буду лукавить, этот страх всё ещё живёт во мне, однако он уже не так силен, как в начале моего пути. Тогда что же? Пока я думал Алан встал напротив гардероба, а Люпин начал говорить:

— Начнешь, Алан, на счёт «три». Раз, два, три!

Из волшебной палочки профессора вырвалась струя искр и ударила в ручку двери. Гардероб распахнулся, и из него прямо на паренька, сверкая множеством пар глаз и пощелкивая жвалами вылезла… Нет, назвать это сороконожкой я не могу. Скорее это напоминает смесь сколопендры и паука, размером с хорошего такого питона.

— Ри–ри-ридикулус! — взвизгнул Алан.

Раздался щелчок, и вот это нечто обзавелось роликами, на каждой из множества его лап. Понятное дело, что нормально стоять, не говоря уж о том, что бы двигаться, боггарт не мог, и потому спустя мгновение упал на пол, а после начал предпринимать отчаянные попытки встать, которые впрочем не увенчались успехом. Помещение, в котором раньше стояла пронзительная тишина быстро начало наполнятся смехом. Боггарт же растерялся и замер как вкопанный.

— Мисс Купер, теперь вы!