Светозары (Трилогия)

И теперь начинается игра! Очерчивается круг, называемый коном, — центр всей игры. В кругу роют маленькую ямку — лунку, в двух метрах от нее проводят жирную черту на земле. Это «рабочие места» обеих маток: матка, у которой подопечные «голят в поле», дежурит у лунки, а у которой «забивают шарик», — страждет у черты.

И вот голящая группа, за исключением своей матки, уходит подальше от кона и рассеивается по всей поляне, а забивающие шарик со своими шаровками в руках выстраиваются в очередь около матки «голящих».

Теперь и вступает в действие деревянный шарик. Голящая матка подкидывает его перед собою вверх, а забивающий игрок должен бросить в него с удобного расстояния свою шаровку и попасть ею в этот маленький, величиною со среднее яблоко, деревянный шарик. Чтобы попасть, надо иметь большую сноровку, точный глазомер. Попадает не каждый. С силой брошенная шаровка улетает далеко от кона, неудачник отходит в сторонку и ждет, когда выручит его кто-нибудь из товарищей. Но вот по шарику бьет второй, третий, четвертый… и все мимо, мимо, шаровки летят в поле, но забрать их назад нельзя, пока кто-нибудь из забивающих не попадет в шарик.

И вот какой-то ловкач — попал! Шарик улетает далеко в поле, и чем дальше, тем лучше. Все бросаются из круга за своими шаровками, скорей-скорей, надо успеть принести ее с поляны и «посолить» лунку, то есть успеть ткнуть концом шаровки в ямку-лунку, над которой «раскрылатилась» матка голящих. Успел принести шаровку и «посолить» лунку — снова имеешь право забивать шарик по второму кругу. Но можешь и не успеть, потому что «голящие в поле» тоже не дремлют, они стараются прямо на лету поймать летящий от меткого удара шарик и кинуть своей матке, которая дежурит у лунки. Конечно, вторая матка, стоящая у черты, пытается отбить шаровкой этот кинутый к лунке шарик, но если это ей не удается, если она промажет, тогда матке «голящих» надо поймать его любым способом и положить в лунку. И тогда занятую лунку «солить» нельзя, игрок, не успевшей это сделать, выбывает из игры…

А те, кто успел, снова кидают свои шаровки в подброшенный шарик, снова стараются попасть в него, но это ох как трудно, и игроков, имеющих шаровки, становится все меньше, а когда «мажут» последние, и даже многоопытная матка «забивающих шарик» не сможет выручить своих игроков, тогда группы меняются местами, и игра продолжается, идет по новому кругу…

Конечно, в описании этой игры темп ее передать невозможно. Она и медленной может показаться: пока сбегал «в поле» за шаровкой да пока лунку «посолил»… Но это не так. Я не знаю детской игры более подвижной и азартной, к тому же требующей ловкости, смекалки, физической подготовки. Игры в чижик, в бабки и городки, даже в лапту — кажутся до наивности примитивными против игры в шарик. Если глядеть на играющих со стороны — они в беспрестанном движении: здесь надо бегать, ловить или бросаться грудью, пожалуй, энергичнее, чем на футбольном поле. Весь смысл игры — в метком ударе, стремительном броске, выносливости и мужестве.

Эта беспощадная игра будто специально была ниспослана нам свыше, чтобы закалить нас на пороге трудной жизни.

Но сейчас, на оттаявшей и подсохшей поляне за скотными дворами, куда я завернул, возвращаясь из школы, игра в шарик у нас не задалась. Ослабленные голодной зимою, мы все были вялы и медлительны, как весенние мухи. Какие уж из нас игроки, когда холстяные портки на задках не держались, а стоило пробежать сто метров, как спина покрывалась липким потом и перед глазами плыли радужные круги.

Но все равно: перемена ли, вдруг наступившая в природе, где весна заломала, наконец, подмяла и победила ледяную, мертвенно-бельмастую осточертевшую зиму, или победные вести с фронта наполнили наши сердца непонятым восторгом, каким-то бесшабашным буйством — хотелось крикнуть на весь мир, подобно перезимовавшему благополучно воробью: я жив, я жив!

Воистину неиссякаемы силы и радости детства!

Меня выбрали маткой, и моей группе выпало по жребию забивать шарик. Команда у меня подобралась толковая: соседский Ванька Гайдабура, его брат Василек, еще трое парнишек, среди которых знаменитый биток Мишка Павкин. Да, да, и в этой игре были свои авторитеты и знаменитости, известные на всю деревню. Ростиком Мишка не вышел, зато был гибкий и ловкий, как ящерка. И меткий был — прямо не глаз, а ватерпас, как говорят плотники.

Вот его-то я и оставил бить в последнюю очередь, и когда вся моя команда пробросала свои шаровки вхолостую, то есть мимо шарика, тогда и наступил для Мишки Павкина торжественный миг. Как и всякий мастер своего дела, он знал себе цену, и потому с излишней медлительностью и как бы равнодушием вышел к исходному рубежу, небрежно помахивая своей известной всем нам шаровкой — небольшой, тщательно оструганной березовой палкою, залосненной до костяного блеска.

Вся наша команда замерла, насторожилась: если Мишка не промахнется, надо рвать со всех ног за своими шаровками, от меткости удара зависит сейчас исход всей игры.