Светская дурь

Интервью прошло исключительно успешно. Аргументы Питера были страстными и убедительными, и Кристобель была уверена, что статья будет просто загляденье, учитывая «герондот», «пыряние ножами» и тому подобное. Ей также было ясно, что Питер действительно привержен своим идеям. Абсолютно очевидно: он стопроцентно верит в свое дело, в то, что у страны есть только один шанс, что мир несомненно выберется из ямы, в которую попал, и шанс этот заключается в легализации наркотиков. Более того, послушав его в течение часа, Кристобель была готова с ним согласиться. К несчастью для Питера, вовсе не его законопроект был причиной того, что после интервью она позвонила своей коллеге Пауле. И не о законопроекте она думала, прячась с Паулой в каморке со швабрами в коридоре рядом с номером, из которого вышла недавно и где Питер собирался поработать со своей ассистенткой.

– Если я права, Паула, ты будешь мне по гроб жизни обязана.

– Крисси, если ты права, я с радостью буду твоей должницей до самой гробовой доски.

Паула и Кристобель работали вместе с самого начала своей карьеры, сражаясь плечом к плечу против разудалых «новостей культуры» газеты «Сан» начала восьмидесятых.

– Я уверена, что никакой другой журналист, про которого болтала эта девчонка, в номер не заходил.

– Он ее там трахает. Зуб даю.

– Но доказательств-то нет. Сфотографируем их, когда будут выходить?

– Нет! Господи, нет! У нас пока что ничего нет, и мы только спугнем их.

– Они вместе в гостиничном номере.

– В номере, который ты сама и забронировала, Крисси! И за который нашей газете придет счет.

– Если постель будет разобрана…

– Ой, да ладно тебе. Никто не поверит, что мы сами ее не переворошили. Нет, нужно смотреть и ждать. И если проявим терпение, то получим необходимые доказательства, и тогда я смогу прижучить этого мелкого ублюдка за преступление против ценностей, я прикончу его раз и навсегда. Это будет невыразимое удовольствие. Он ведет войну против наркотиков как верный семьянин, одновременно трахая телку ненамного старше собственных дочерей. Я отомщу и ему, и его гадкой мелкой доченьке, и моему любимому-прелюбимому начальнику Милтону. Так что терпение, дорогая, терпение.

– Это было прекрасно, Питер, просто великолепно. Как чудесно заниматься любовью с человеком, который старше тебя.

– Хм, двусмысленный комплимент, ты не находишь?

– Нет, правда. В университете у нас был лектор, он был как ты – не знаю, вроде как мудрый… физически. Мне казалось, он понимает меня, в смысле, мое тело. Ты такой же.

– А я думал, что у тебя в университете были только молоденькие мальчики. Ты сказала, что они все были глупыми мальчишками.

– Ну, все другие – да, но…

– Все другие? Кажется, их были просто толпы.

– Ну да. Я была ужасной шлюхой. Обожала разбивать сердца, понимаешь. Но этот разбил мое сердце. Продлилось всё недолго: два раза, только и всего. Он поставил точку из-за его положения и тому подобного, он не хотел скандала.

– Что ж. Мне это понятно.

– Он меня использовал.

– Так же как ты использовала всех остальных мужчин, да?

– Это другое.

– Как это?

– Ровное игровое поле. Восемнадцатилетняя девушка, восемнадцатилетний парень. Всё справедливо.

– Позволь заверить тебя, Сэмми, восемнадцатилетние мальчики вовсе не подходят восемнадцатилетним девушкам. И вообще, если говорить о ровном игровом поле, я думаю, у нас с тобой всё отлично. Тебе двадцать четыре, мне сорок три. Полное равенство в плане эмоционального развития, я бы сказал.

– Извини, что расстроила тебя звонком на сотовый, Питер. Я просто так хотела поговорить с тобой. Видишь ли, было одиннадцать часов утра.

– И что с того?

– Ты что, не помнишь, я же тебе рассказывала о своем отце… когда мне было одиннадцать лет?

– Нуда, конечно.

Чувство неловкости, притаившееся в его отношениях с Самантой, моментально всплыло на поверхность. Ставь точку. Завязывай сейчас же!

Девушка медленно, но верно раскрывала перед ним свой эмоциональный мир, и все было гораздо запутаннее, чем хотелось бы Питеру ради его собственного спокойствия. Она же не могла вообразить, что влюблена в него? Щенячья любовь, возможно, но она же не воображает, что он может бросить жену и семью ради нее…

Он четко обозначил свою позицию в этом плане, ведь так? В конце концов, это же просто очевидно, да? Это должно быть очевидно. Саманта разумная девочка. Скоро он поговорит с ней о том, чтобы потихоньку закончить интрижку. Он будет говорить с ней твердо и разумно, и втайне она вздохнет с облегчением.

Скоро он поговорит с ней. Она будет к этому готова… Конечно, будет.

Мысли Питера были прерваны звонком сотового телефона. Звонил коммандер Леман.

– Питер. Нам нужно поговорить.

Магазин «Оксфам», Западный Бромвич