Светская львица за одну ночь

Шагая по раззолоченному фойе, где непонятно зачем поставили огромную, в пять футов высотой банку с жевательными конфетами, Уайет все еще видел перед собой ошеломленное, с подступающими слезами лицо Корнелии. Очень хорошо. Пусть хотя бы поплачет.

Воздух на улице был влажный, собирался дождь. Стоя под золотым навесом и зябко кутаясь в плащ, Уайет слышал, как стучит в висках его сердце. Будь он другим человеком, устроил бы драку в каком-нибудь кабаке — именно это ему сейчас было нужно. Расквасить бы кому-нибудь физиономию, да всю силу вложить в удар, чтоб от души.

Корнелия просила у него прощения, но просила только потому, что он разозлился. Пусть она сколько угодно раскаивается, но факт остается фактом: она бросила Уайета за минуту до того, как ее должны были снимать Патрик Макмаллен и прочие журналисты, чтобы повертеться возле Тео Голта, хвастливого наследника разбогатевшего на частных инвестициях миллиардера Говарда Голта. Конечно, у Уайета не было ни малейшего желания подставлять свою физиономию под вспышки камер — он прятался от них при любой возможности. Ему просто не понравилось, что его спутница несется сломя голову, чтобы оказаться на фото с другим.

Шагая мимо витрин универмага “Барниз” с их, как всегда, замысловатым рождественским оформлением, Уайет пытался объяснить пренебрежение Корнелии ее неутолимой потребностью быть в центре внимания, что естественно для особи женского пола, одержимой стремлением занять положение доминантной курицы в курятнике, который зовется Верхним Ист-Сайдом. Он ведь на самом-то деле не любит Корнелию, напомнил он себе, хоть и встречается с ней уже несколько месяцев. Правда, она удостоилась одобрения матери Уайета, законодательницы хорошего тона в высшем свете, а этот барьер мало кому из его экс-девушек удавалось взять. (Корнелия не вызвала у миссис Хейз каких-то особенно теплых чувств, просто она знала ее родителей по Палм-Бич и была спокойна, что наследница Рокменов не охотится за состоянием ее сына.)

Конечно, Корнелия сногсшибательно хороша — роскошные рыжеватые волосы, безупречная кожа, пухлые губы, стройное тело. Осанка и манеры подлинной аристократки. Уайету нравилось, что они так хорошо смотрятся вместе. Где бы они ни появились, они были самой красивой и элегантной парой. Так, во всяком случае, всегда казалось ему. У нее, как выяснилось, было на этот счет другое мнение.

А ведь он сегодня днем даже заглянул в ювелирный магазин Гарри Уинстона, чтобы заранее выбрать рождественский подарок, и купил классический браслет-дорожку — бриллианты в платине. Завтра он его вернет.

Сердце у Уайета Хейза IV не было разбито. Но он страдал, страдал сильнее, чем от сердечной раны. Он никогда бы никому не признался, даже самому себе, в самый темный и глухой час ночи, что ему так больно оттого, что его унизили.

Всю свою жизнь, все 37 лет он всегда и везде был козырным тузом, самым красивым и сильным львом в прайде, мужчиной, ради которого любая женщина — светская львица, богатая наследница, модная тусовщица, супермодель, кинозвезда, а то и все они вместе в одном лице — готова тотчас же бросить своего поклонника. Да, такое случалось бессчетное число раз: какая-нибудь молодая женщина устремлялась к нему, расталкивая толпу, хотя рядом с ней был ее спутник. Сколько Уайет себя помнил, женщины только и делали, что заглядывали ему в глаза, ловили каждое его слово и свято верили всему, что он говорил.

Да и неудивительно. Он высок, породисто красив, виртуозно играет в теннис и сквош, член лучших клубов, гордый потомок переселенцев с “Мейфлауэра”, баронов-разбойников и по меньшей мере одного покойного президента Соединенных Штатов. Плюс он был, как говорят за пределами его круга, “упакован под завязку”.

Но главное — главное! — он пользуется уважением в ученой среде, окончил Гарвардский университет и защитил там диссертацию… Он исследователь, философ! Возможно, за последние пять лет он не слишком ярко проявил себя на поприще науки, но все равно три почетные буквы перед его именем, “д.ф.н.” (доктор философских наук), подтверждают его несомненные достижения. Разве журнал “Квест” не назвал Уайета “всемирно известным биоантропологом и самым завидным женихом Нью-Йорка”? Так и назвал, Уайет вырезал эту статью, может кому угодно показать.

Ну и что с того, что у него виски слегка поседели? Он — Уайет Хейз, возраст ему не страшен.

И все равно он не мог прогнать тревогу. С каких пор его девушка стала продумывать, с кем стоит фотографироваться, а чье общество не столь выигрышно? Корнелия даже не попыталась уговорить его сняться вместе с ней. Слишком спешила попасть в кадр с двадцатипятилетним — или сколько ему там — Тео, оказаться на фоне его прилизанной башки и жизнерадостной приклеенной улыбочки. Естественный порядок вещей был катастрофически нарушен. А Уайет неплохо разбирался в естественном порядке вещей, он изучал его всю свою сознательную жизнь. Молодая львица знает, когда пришла пора оставить стареющего вождя и уйти к перспективному возмужавшему самцу. Разве Корнелия не поступила сейчас именно так?