Светская львица за одну ночь

Уайет пристально наблюдал, как Маргарет вводит в столовую взволнованную, с пылающим лицом девушку; потом Маргарет с большой неохотой оставила их. Единственным, чей взгляд сумела поймать Люси Джо, был некто на висевшем в углу портрете работы Алекса Каца. Уайет подошел поближе. В ярком свете люстры вид у нее был куда более провинциальным и безвкусным, чем ему запомнилось. Возможно, его тогда обуяла самонадеянность: в баре он явно перебрал, а пьяному, как известно, море по колено.

— Итак, что привело вас сюда? — спросил он после того, как Трип поднялся со стула и пожал гостье руку.

От этого простого вопроса ужас Люси Джо усилился. Она застыла в дверях, будто ожидая, что вот сейчас случится землетрясение. Он заметил, что над верхней губой у нее выступили капли пота.

— Вы сказали, что можете изменить мою жизнь, — с усилием проговорила она. — Я… я пришла узнать как.

Ее интерес и волнение не могли не льстить Уайету. Он почти готов был простить ее грубое поведение в ту дождливую ночь две недели назад — почти, но не окончательно. Если она пришла просить о том, что сначала сочла оскорблением, пусть помучается, решил он.

— Садитесь, — сказал он, указывая на пустой стул.

Люси Джо послушно двинулась в другой конец огромной столовой, обходя встречающиеся на пути препятствия. В ее походке нет ни намека на грацию, Уайет это сразу отметил: виляет бедрами, размахивает руками, как ветряная мельница. Ладно, это поправимо. В его донжуанском списке немало моделей, и уж он-то знает, что грациозная походка — дело муштры. Наконец Люси Джо плюхнулась на стул, однако смущения у нее от этого не убавилось. На столе стояла трехъярусная серебряная ваза с шоколадными конфетами и печеньями “макарон” из кондитерской “Лядюре”, тихо играла классическая музыка, но, судя по выражению ее лица, можно было подумать, что она на допросе у злобного полицейского и ей в глаза бьет слепящая лампа.

— Итак, вы хотите стать светской львицей? — спросил Уайет, наконец прервав молчание.

— Нет… не совсем.

Уайет перестал расхаживать по комнате.

— Тогда я не понимаю. Зачем вы пришли ко мне?

— Я хочу работать в мире моды. Поэтому для начала и переехала в Нью-Йорк…

— В мире моды? — Уайет уставился на нее, не веря своим ушам. Половина женщин, которых он знал, работали в мире моды, и ни одну из них он даже в самом страшном сне не мог представить себе в одежде, что была на Люси Джо. Жемчужины в ее ожерелье по размеру напоминали мячи для гольфа и стоили наверняка еще дешевле. Платье ужасным не назовешь — классическое платье-рубашка в оксфордскую полоску, перетянутое широким кожаным ремнем, зато на ногах дешевые мокасины, на плечи накинут тонкий шерстяной свитер, обкусанные ногти покрыты ядовито-розовым лаком. Складывалось впечатление, будто она разыскала книжонку Лизы Бирнбах восьмидесятых годов The Official Preppy Handbook[6] и воссоздала предложенный образ с минимальными затратами. — Никогда бы не подумал.

— Да перестань ты, сноб несчастный! — Трип предостерегающе посмотрел на Уайета.

Люси нахмурилась, однако продолжала:

— Творческую работу найти очень трудно. Одного таланта тут мало. Надо знать нужных людей.

— Вот как. — Оказывается, у этой девицы имеются собственные планы. — Так вы полагаете, у вас есть талант? А мы, вы полагаете, знаем нужных людей.

— Видите ли, я забила ваше имя в Гугл…

— Слышишь, Трип, она забила мое имя в Гугл. И что же? — Но он отлично знал, что она там нашла. Фотографии с вечеринок. Упоминания, оставшиеся со времен учебы в Гарварде. Родословная, восходящая к предкам, участвовавшим в битве при Гастингсе. Уайет сам раза два в месяц набирал свое имя в поисковике.

Люси Джо еще пуще разволновалась.

— Да, конечно, вы человек с большими связями. А я хочу пробиться. А чтобы пробиться, нужны связи. Нужно быть на виду.

— Слушай, а ведь она даже говорит как светская хищница. Хваткая, честолюбивая, своего не упустит! Такая далеко пойдет.

“А что, вдруг за внешней неприглядностью на самом деле таится очередная Корнелия Рокмен”, — подумал он, хмуро глядя на нее и пытаясь оценить ее сложение. Неужели той дождливой ночью он случайно набрел на идеальный объект для своих исследований? Неужели он напишет книгу, которую давно задумал? Он вспомнил свой последний разговор с Киплингом, издатель говорил ему, что хочет напечатать вещь, которая была бы не только интересным научным исследованием, но и хорошо продавалась. Если Уайет сумеет, так сказать, задокументировать, как из самой заурядной особи Люси поднимется до альфа-статуса, это наверняка будет то, чего ждет Киплинг.

— Если бы вы сделали из меня светскую девушку, — сказала она, — мне тогда только чего и осталось бы…

— Мне тогда только и осталось бы, что… — поправил ее он. Ну вот, не так уж это и трудно.