Светунец

— А к тому, что твои предки плавали в море, когда ещё не были обезьянами. Вот и снится тебе море. — Володя тоже опасливо поглядывал вниз, на бурлящие облака.

— А не врёшь ли ты, Вовка? — насторожился Шурик. — Складно разгадываешь сны…

— Стал бы я обманывать тебя! Говорю, мама читает журнал «Вокруг света», там про всё написано. Ты хотел бы в космос?

— Ещё бы!

— И я хочу. Все хотят, — мечтательно продолжал Володя. — Когда-то мы умели летать как птицы, мама говорит. Потом у нас крылья отпали, но высоту мы помним и скучаем по небу.

Лёня достал из мешка карася и бросил Володе в ноги. Несмело спросил:

— По-твоему, в нас и дух Александра Невского?

— А ты думал! — Володя сегодня ловил карасей руками и научился плавать. Это его сделало уверенным в себе, смелым на слово. — Ты видел сон, будто едешь на богатырском коне в стальном шлеме, с пикой? Значит, есть в тебе капля Александра Невского.

— Возьми ещё карася, Вовка, — расщедрился Лёня. — А Чапаев есть в нас?

— Чапаев и подавно…

— Александр Матросов тоже есть! — изумился Шурик.

— И мы будем в людях, которые будут потом, — неудержимо разошёлся Володя. — Приснится им, будто в реке бултыхаются, сома ловят. И будут гадать, откуда такой сон? Так и не узнают, что мы сома ловили, а им снится… Разве в журнале прочитают. — Это Володя вспомнил слова матери.

В темноте — Полярная звезда лампой-ночником. Две чёрные птицы — козодои — неслышно летали над лоснистой рекой. Под сопкой светлячки керосиновых огоньков — в селе не работала электрическая станция. Отец Володи помогал ремонтировать генератор.

Разговор о снах оборвался. Никто не продолжал. И молчком плыть жутко.

— Едем, Вова, за ракушками, — предложил Лёня. — Ты нам про городские случаи расскажешь, мы тебе покажем дикого кабана или другого зверя.

— Помнишь, Лёня, ту ночь? — наигранно громко спросил Шурик. — Залезли мы в палатку, Вовка, сидим, врём кто про что знает. На реке булькает, в кустах шумит дождь… Бабах на той стороне! Крутояр обвалился, говорит один. Дерево упало, говорит другой. Слышим — сопит, фыркает. Кто-то плывёт к нам. Один схватил столовый нож, другой — топор. Глаза выпучили, ждём. Он вылез на берег, отряхнулся, будто куст прошумел. Ходит — галькой скрежетит, загремел ведром. Потом ка-ак рявкнет! И хватил по кустам. Бежит, хрюкает и скулит. Мы вылезли из палатки с фонариками. На пепле костра лапища со шляпу — медведь на пепел наступил, а под пеплом горячие угли были. Все тогда струхнули, один я ничуточки, — закончил рассказ Шурик. — Я складышек с вечера наточил. Пусть бы сунулся…

Оморочку несло высветленной небом узкой полосой. По сторонам чёрные тальники.

Сколько-то минут ребята стучали, бухали палками. Греблей унимали робость перед ночью. Ворковало в носу оморочки, сыпались капли с палок, но скорость нельзя определить — кругом темно. Впереди тускло светились окна деревни — не понять, близко или далеко.

Оморочка села на мель и перестала качаться.

— Ну-ка столкните, — велел Лёня ребятам.

— Это куда столкни? Ещё не наездились? — раздался голос бабушки.

Она подошла к оморочке, нагнулась.

— Вовка мой тут?.. Я тебя куда послала?

— На рыбалку.

— А ты куда умотал?

— На рыбалку.

— Зачем мне такие гости? Только горе с ними. Один пропадает на станции: пока он не ходил — свет горел, как пошёл — колхоз в потёмках шарится. Второй ночью где-то бродит. А тут бегай, спрашивай у людей, где его носит.

Мальчики вытащили оморочку на сухое. Бабушка заметила вязанки карасей и смешалась: надо бы похвалить рыболовов и ругань не оставить вдруг.

— На то лето и речка, чтобы рыбачить, — заступился за Володю Лёня.

— Пускай удит, но чтоб я знала, где он, — увлечённая карасями, бабушка готова на мировую пойти.

Лёня это понял и ещё сказал:

— Не ругайте Вовку, он плавать научился. Бери, Вовка, ещё карасей. Вместе ловили, но у тебя меньше всех.

— Раз трое удили, так ничего, — окончательно сдалась бабушка, любуясь живой рыбой. — Раз трое, так ладно. Что ли, плавать умеешь?..

— Ещё как могу! Я тебе прямо сейчас покажу. — И Володя начал раздеваться, но бабушка не дала: домой надо, пока ужин не остыл.

На столбах вспыхнуло электричество.

— Это папа отремонтировал станцию! — воскликнул Володя.

— Кто же, если не он, — сказала довольно и бабушка. — Митька-электрик молодец счётчики проверять да выклянчивать по рублю за каждый ролик. В механизме Митька не петрит, ясное дело, отец наладил. — Бабушка навздевала на верёвочку карасей, которых Володе дал Лёня, и понесла домой.

Дорогой Володя надумал занести бабке Хмаре два карася.

— Это за что ей! — изумилась бабушка.

Володя сказал, за яблоко. И ещё потому, что бабке Хмаре живётся одиноко. Не такая уж она скупердяиха.

Бабушка выбирала самых крупных рыбин, приговаривая ласковым голосом:

— И в кого ты, Вовка, такой отзывчивый, в меня, что ли?..

Внук амурского казака

1

Утром на заре с луга пригнали коней и жеребёнка, собрали в загоне. В гривах и хвостах запутался зелёный мусор, на спинах мерцала роса. От коней несло запахами полыни и озера.