Светунец

Мальчишки уговаривали коней стоять на месте, поругивались, свистели — ловили ехать на покос. Кони, прижимая уши, бегали рысцой, как бы норовили укусить, а то и лягнуть мальчишек. Но вот повод уздечки ложился на шею коню — и он замирал, наклоняя голову, неохотно брал в зубы удила.

Жеребёнок оголтело носился кругами. Жеребёнок, сытый, крепенький, не чувствовал под собой ног. Ему бы пуститься с мальчишками наперегонки или хотя бы побегали за ним, как за конями. Но ребята не обращали внимания на жеребёнка. А дед Илюха, конюх, шутя замахивался на жеребёнка бичом.

— Я вот тебя, пострел!

Жеребёнок заливисто ржал и брыкался.

С давних пор дед Илюха — колхозный конюх. Спроси у него про Чайку или Ласточку, которые надсадились в работе и пропали, он вспомнит, каковы нравом были лошади и где белели у них родинки.

— Знаю Ласточку, как же, — и начнёт рассказывать о прошлом.

Володя, в кирзовых сапогах и залатанной тужурке, тоже собрался на покос волочить копны. Он ждал, когда Илюха поймает ему коня.

— Знал бы ты наших коней, мальчонка, — говорил Володе дед, лёгкий на ходу, седой и загорелый. — Были кони! (В возгласе деда Володя услышал вздох.) Бывало, как двинет табун лугом, словно шторм на Амуре! Что поделаешь, теперь коням не под силу поля, вон как размахнулись. Однако трактор купи и коня береги. Если надо напрямик, поезжай на коне. У Кривого озера, куда мы собираемся, ни косить машиной, ни убирать сено — болотисто. А мы на конях! К тому же колхоз наш — «Красный партизан». Скажи-ка, мальчонка, может партизан, да ещё красный, без коня жить?.. Не может! Так и постановили на правлении: название менять или коней держать. Лёнька, сотри росу с холки. Шурка, выдери репей из гривы Егозы. — Дед судачил с Володей и мальчишек из виду не выпускал. Он открыл загон.

Мальчишки, выводя коней, садились по забору верхом.

— Тебе, мальчонка, даю Бурана, — сказал Володе конюх.

Направился к серому коню с прогнутой спиной и мохнатыми ногами. Конь стоял в углу загона. Дед Илюха похлопал его по гривастой шее и зауздал.

— Идём, Буран, разомни старые кости… Вот тебе, малец, надёжный иноходец. Не разнесёт, мимо двора не провезёт.

Буран прижался к забору: дескать, садись, Вовка.

— Кличка у коняги лихая, — заметил Володя. — Буран, а сам едва ходит.

— Первый бегун был, — сказал конюх. — Как-то побывал зиму на лесоповале и вернулся тихим. Уж какой год задумчивый. В жизни коней тоже бывают лихие переломы. — Илюха кинул дырявую фуфайку на спину Бурана, подсадил Володю, спросил: — Да ездил ли верхом-то?

— На пони в парке, ещё на игрушечном.

— Что же батька томит тебя в городе? Эвон как наши сорванцы гарцуют. Поезжайте к реке, да не гоните.

Какое там «не гоните»! Кони едва сдерживали шаг, теснили с дороги друг друга, тайком покусывали. Оглядываясь на конюха, мальчишки тянули поводья, тпрукали. А сами от великой страсти к полёту колотили пятками коней. За углом они последний раз оглянулись, гикнули — кони понесли.

Умчалась Егоза — молодая кобылица, — бросила своего жеребёнка. Он немного пробежал во весь дух и, вереща, повернул было на конюшню. Встретив Бурана, успокоился. Заиграл волнистым хвостом.

Когда мальчишки промчались, Володя ещё колотил ногами коня, дёргал повод. Конь шагал размашисто, прядал ушами и как бы думал: «Никуда не ринусь. Всё моё в прошлом, былого уже не догнать. А ты, Вовка, колотишь меня пятками, но сам уцепился за гриву. Значит, первый раз верхом. И твоё будущее только началось».

Гулко топали широкие копыта, поцокивали точёные ножки жеребёнка.

Бабушка с узелком и граблями, поджидая внука у калитки, заглядывала в почтовый умывальник. Она тоже собралась на покос: в колхозе объявили субботник.

— Стою и думаю: какой-то инвалид едет, — сказала. — Ребятишки давно пролетели, а ты всё едешь. — В голосе её досада. — Скакуна на славу услужил тебе Илюха.

— Буран хороший.

— Как же, хорош! Ему лет сто будет! — Так уж не хотелось бабушке видеть внука на старом коне. Вот промчись сломя голову, она бы ругнула вдогонку. Коня, мол, запалишь, шальной, убьёшься, но в душе гордилась бы Володей. Не любит бабка тихой езды. Она же амурская казачка.

Бабка сбегала в избу за верёвкой.

— Я тебе стремена сварганю, тогда лихо поскачешь.

Поверх фуфайки она перекинула верёвку, с обеих сторон навязала петель. Засунула в них ноги Володи.

— Ну-ка, я погляжу, в кого ты на коне. Дед твой в седле боевой орден выслужил.

Она выдернула из плетня хворостину и ожгла Бурана. Он мотнул головой и неуклюже затрусил.

— Гриву-то отпусти, грива никуда не денется!.. Не в деда Светунец, не в деда, — пожалела бабушка.

2

Жур облит солнцем, на кустах блеск росы. Мальчишки раздевались, одежду бросали в лодку. Готовились плыть с конями.

Шурик собрался первым, стал важным. Ведь он впереди всех поплывёт. Ему будут завидовать мальчишки, нахваливать взрослые. Не каждый решится плыть первым.